Текст: Дмитрий Шеваров Леонид Крапивников, 19 лет Стихи, какие он успел написать в первые месяцы войны, пропали. У матери осталась лишь тетрадка с его довоенными, школьными стихами. Снимок Леонида не сохранилось.

Боец парашютно-десантной роты авиации Черноморского флота Леонид Крапивников погиб в сентябре 1941 года в сражениях под Одессой.

В 1972 году в Киеве вышла его посмертная книга. В 1984 году ее переиздали. Тираж был совсем маленький. Отыскать этот 37-страничный сборник сейчас нелегко.

Леонид Иосифович Крапивников родился 19 декабря 1921 года в Киеве.

Обучался в школе N 69. С детства писал стихи. В седьмом классе написал поэму, посвященную спасению челюскинцев, и лично вручил ее Отто Юльевичу Шмидту.

Первые навыки скачков с парашютом Леонид получил в киевском аэроклубе. После школы поступил в политехнический институт.

В 1940 году, остро ощущая приближение войны, Леня оставил институт и поступил в Ейское военно-морское авиационное училище. В числе самых способных курсантов обучался по отдельной ускоренной программе.

С началом войны служил в 32-м истребительном полку 62-й истребительной бригады ВВС Черноморского флота. В связи с открывшейся болезнью глаз был переведен в технический состав полка, а вскоре добровольцем вступил в парашютно-десантную роту флотской авиации. Моряков, желавших предназначаться в таком подразделении, было много; отбирали только тех, кто имел парашютные прыжки и в совершенстве знал стрелковое оружие.

В половине сентября румынская армия почти вплотную приблизилась к Одессе. Вражеская дальнобойная артиллерия обстреливала акваторию порта. Командование Одесского оборонительного зоны решилось на отчаянный шаг – ударом с моря контратаковать намного превосходящие силы немецко-румынских войск. Операцию поручили 3-му полку морской пехоты. 1600 морпехов должны бывальщины высадиться ночью с шести кораблей в районе села Григорьевка.

“Мама, у меня что-то случилось с глубинным зрением: я не видаю земли, когда иду на посадку…”

А первыми в бой пошли краснофлотцы парашютно-десантной группы Черноморского флота, и среди них – Леонид Крапивников. Их рейд должен был отвлечь внимание противника от морских пехотинцев, преступить управление частями румынских войск. Командиром группы назначили старшину Анатолия Кузнецова.

Поздним вечером 21 сентября 1941 года на аэродроме в Евпатории небольшой отряд из моряков-десантников зачислил на борт бомбардировщик ТБ-3. В 1.25 ночи, когда корабли подошли к месту высадки морпехов у Григорьевки, ТБ-3 выбросил десант сквозь бомболюки в четырех километрах севернее деревни Шицли. В условиях сильного ветра парашютисты рассеялись на большой площади.

Леонид Крапивников очутился оторван от основной группы, приземлившись на другой стороне Аджалыкского лимана в районе Старых Беляр. Он был ранен. Жители присела Дофиновка укрыли бойца, но кто-то выдал его.

В декабре 1941-го мать Софья Михайловна получила извещение: сын пропал без вести. Лишь через семь месяцев после его гибели, в мае 1942 года, обстоятельства героической смерти Крапивникова прояснились. Софья Михайловна получила похоронку: “Ваш сын погиб кончиной настоящего советского патриота…”

Из десанта вернулись тринадцать товарищей Леонида. 9 человек погибли. Боевое задание они выполнили: посеяв панику в тылу неприятеля, отвлекли внимание от морского десанта.

Вернувшиеся десантники из группы Кузнецова были награждены орденами Красного Знамени, одинешенек – орденом Ленина.

Подвиг Леонида Крапивникова до сих пор никак не отмечен.

Близ полузаброшенного села Григоровка (так оно теперь называется) Коминтерновского зоны Одесской области ветшает установленная тридцать лет назад стела с надписью: “На этом месте будет сооружен памятный знак Одесскому воздушному десанту, выкинутому 22 сентября 1941 года”.

Из писем Леонида Крапивникова маме

“…Мамочка, когда я уезжал, мы договорились с тобой, что, как лишь начнутся солнечные дни, Ты закроешь стекла моего шкафа, чтобы книги не выгорали. Сделала ли Ты это? Вообще, если увидишь неплохие книги – покупай (мне денег не высылай), а особенно постарайся достать “Витязя в тигровой шкуре” в переводе Бальмонта…”

***

“…Мама, я получил новоиспеченное назначение – инструктора по укладке парашютов – в первую эскадрилью. Ты спрашиваешь – чему я здесь, на фронте, учусь? Всему – как жить и воевать.

Тебя, наверное, интересует, летаю ли я сам? Уже нет. И вряд ли буду. У меня что-то случилось с глубинным зрением: я не вижу земли, когда иду на посадку”.

***

“…Между военными вылетами на задание я много читаю, думаю, готовлюсь к тому великому труду и учебе, которые ждут нас всех, когда разобьем Гитлера”.

***

“…Я жутко за Тобой скучаю. Ну ничего, вернусь из армии, буду работать для Тебя, и Ты сумеешь отдохнуть. Получила ли Ты мое письмо, в котором я строчил, что больше не летаю, а служу рядовым краснофлотцем-десантником в одной из авиачастей?..”

***

“…Ты пишешь, что там, в селе, где ты отдыхаешь, есть библиотека. Советую Тебе прочесть еще раз Лескова – он как снадобье от беспокойных мыслей и волнений…”

***

“…А вот когда отвоюем, тогда буду учиться. Хочется быть морским инженером и поступить на литературный факультет. Оба эти линии мне доступны…”

Стихотворения Леонида Крапивникова

Песня про девушку

Несчастлива эта девушка, что пилота полюбила

За упрямые, глубокие, темно-серые очи.

У проснувшегося вечера потемневшие ветрила,

У проснувшегося вечера потеплевшие глаза.

Пусть гитара затаенная брызнет радостными струнами,

Тишь многоголосую долгим эхом оборвав.

И, обычно молчаливая, до росинки каждой лунная,

До травинки каждой звездная, ночь трепещет, как струна.

Пробужденьем дня напуганы – видаешь – звезды стали холодны,

Серп луны, такой заманчивый, голубой рассвет украл.

Небо ждет нас посветлевшее, неспокойное, как молодость.

Небосвод грозное, как молодость, нам покорно, как штурвал.

И дорогами знакомыми нас оно встречает ветрами,

За крылом, мотором взорвана, уплывает тишина.

Отголосок ночи, голос девушки погребен под километрами.

И гитара громкострунная навсегда заглушена.

Нет, несчастлива та девушка,

Что пилота полюбила,

Что пилота целовала

В темно-серые очи.

Стихи о девушке

Журавли над озером хлопочут,

Млечный Путь уходит в синь до дна.

Очень много ярких звезд у ночи,

Лишь девушка одна.

Птицы улетают на рассвете –

Наша осень птицам холодна.

Очень много дальних стран на свете,

Лишь девушка одна.

Но опять весна лучами брызнет,

И земля проснется, голодна.

Очень много есть дорог у существования,

Только девушка одна.

Каждый день с упрямой жизнью споришь,

А она по-прежнему бледна,

Много есть у человека скорби,

Только девушка одна.

Геньке

Навсегда мы в сердце сохранили

Солнечные пятна на стене.

Мы ладонью зайчиков ловили.

Не изловили. Нет.

Нынче наше детство миновало.

Отзвенело, как ручьи весной.

Мы с тобой шагали от вокзала

Незнакомой улицей прямой.

Лишь глаз одних не позабыли,

У которых смех на самом дне.

Счастье мы ладонями ловили.

Не поймали. Нет.

1938-40 годы