Крушение на Байконуре, 1960 год
Катастрофа на Байконуре, 1960 год
Wikimedia Commons 24 октября 1960 года произошел пожар и взрыв на испытаниях ракеты Р-16 на космодроме Байконур. По различным данным, погибли до 126 человек, в том числе главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения главный маршал артиллерии Митрофан Неделин. Разработчик ракеты Михаил Янгель незадолго до запуска ушел курить и чудом выжил. Это была самая масштабная крушение ракетной техники в истории СССР.
17 декабря 1956 года вышло постановление Совета министров СССР «О создании межконтинентальной баллистической ракеты Р-16 (8К64) с начином летно-конструкторских испытаний в июне 1961 года». Разработку первой межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) на высококипящих компонентах топлива возложили ОКБ-586 под руководством Михаила Янгеля. Эскизный проект выполнили в ноябре 1957 года. А уже в январе 1958-го его одобрила правительственная экспертная комиссия во главе с академиком Мстиславом Келдышем.
Р-16 воображала собой двухступенчатую ракету с поперечным делением ступеней и моноблочной головной частью. Янгель был сторонником ракет на высококипящих компонентах.
По срокам основы летных испытаний ракета Р-16 вырвалась вперед. Командование Ракетными войсками стратегического назначения (РВСН) всячески поддерживало Янгеля. В августе 1960 года завязались огневые стендовые испытания двигателей первой и второй ступеней Р-16 в Загорском НИИ-229. А в сентябре на полигон Байконур (в то пора обозначался как Тюратам) для проведения конструкторских испытаний прибыла первая ракета для летных испытаний. К этому времени на полигоне было завершено стройка наземных стартовых и технических позиций на площадках №41 и №42.
Трагические события произошли на 41-й площадке при подготовке к первому пуску МБР Р-16. Увлеченный ракетостроением Никита Хрущев поторапливал ракетчиков. 25 октября 1960 года должна была начаться очередная сессия Верховного совета РСФСР, и первоначальный секретарь ЦК КПСС почти непрерывно звонил на Байконур главнокомандующему РВСН маршалу Митрофану Неделину, требуя «всемерно ускорить испытания». Не за горами было и празднование очередной годовщины Октябрьской революции.
Первоначально пуск был запланирован на 23 октября. Поутру начался вывоз ракеты из монтажно-испытательного корпуса на старт.
«В отличие от космических стартов, где вывоз ракеты сопровождался определенным ритуалом, в этом случае все происходило довольно буднично, — отмечает в своей книге «Тайны ракетных катастроф» инженер-физик, советник директора — основного конструктора ЦНИИ робототехники и технической кибернетики Александр Железняков. – Тяжело груженная тележка на резиновом ходу проследовала по бетонке, заехала в ворота, стала у стартового стола. Специальная система тросов на поднятой стреле установщика перевела ее в вертикальное положение, так что колеса оказались сбоку. После, когда ракета была зафиксирована на столе ветровыми стяжками, а установщик обхватил ее площадками обслуживания, тележка опустилась на землю и отъехала от старта. На «этажи» площадок возвысились испытатели. Началась обыденная работа».
Заправка прошла успешно, но затем в электросхеме автоматики двигательной установки появилась неисправность. Было зачислено решение произвести устранение дефекта на полностью заправленной ракете. Пуск был отложен, и Янгель предлагал отказаться от запуска, слить топливо и послать ракету обратно на завод для выявления и ликвидации неполадок, а с Байконура запустить другую МБР Р-16. Однако времени на подготовку другой ракеты не было.
Маршал Неделин стремился исполнить наказ Хрущева. Поэтому пуск перенесли всего на день, назначив на понедельник, 24 октября. Популярно, что в тот день руководитель СССР дважды звонил главкому РВСН по высокочастотной связи. Большинство тех, от кого зависело принятие итогового решения, соображали огромный риск, но высказались за допуск ракеты к старту, исходя из требования властей.
Вот что вспоминал один из выживших очевидцев взрыва старший лейтенант Анатолий Маслов: «Тревожно завязалось утро 24 октября. Ко всем бедам добавилась еще одна – появилась капельная течь горючего. Все работали «на нервах». Запуск ракеты до вечера откладывался несколько раз. Примерно за час до пуска какие-то «умники», закрывая люк, перебили три многожильных кабеля, которые проложили мои связисты – шлемофонная связь трудящихся на ракете людей прервалась. Кабели были заменены в течение пяти минут. Работа продолжилась. После устранения неисправности я дал команду послать семь человек в укрытие, чем спас им жизни».
Вечером 24 октября продолжались предпусковые работы. После объявления 30-минутной готовности к пуску Янгель вышел в курилку, оборудованную в помещении бункерного образа.
Туда же отправились первый заместитель начальника Главного управления ракетного вооружения РВСН СССР Александр Мрыкин и основной конструктор ВНИИЭМ Андроник Иосифьян. Для обсуждения некоторых вопросов с ним отлучился некурящий главный конструктор ОКБ МЭИ Алексей Богомолов. Собиравшийся завязать с табаком Мрыкин желал выкурить свою последнюю сигарету. После случившегося он решил не избавляться от вредной привычки.
«Я видел, как маршал Неделин сидел на стуле возле КП, — повествовал связист Маслов. – Около него был подполковник Сало, это его адъютант. В 18:45 раздался треск, реакция у меня была моментальной, расстояние 10 метров в сторону я преодолел со скоростью выше олимпийской. Оказавшись на песке, я услышал взрыв. Пламя по бетонке лизнуло меня итого. Я горел, подумал: все кончено. Но что-то подсказывало, поскольку я был в памяти, — беги! Я побежал, но был весь охвачен пламенем, сделался кататься в песке, поднимаюсь – все равно горю. Очнулся я в госпитале на вторые сутки».
Неделин сидел на табуретке в 15 метрах от подошвы ракеты и не имел шансов выжить. Его опознали по депутатскому значку: среди всех погибших он был единственным депутатом Верховного Рекомендации СССР.
«Газовой струей работающего двигателя были разрушены оболочки топливных баков первой ступени, возник пожар и взрыв, — констатирует академик Российской академии астронавтики им. К.Э. Циолковского Железняков. – Часть боевого расчета и испытателей инстинктивно пыталась вырваться из опасной зоны, люди неслись в сторону правого старта к аппарели – специальному накату, под которым укрывалась специальная техника, но на их пути была полоса из свежезалитого битума, тотчас растопившегося. Многие застревали в горячей вязкой массе и становились добычей огня – потом на этом месте можно было увидать очертание фигуры человека и то, что сразу не горело, — металлическим деньги, пряжки и тому подобное. Самая страшная удел выпала на долю тех, кто находился на верхних «этажах» площадок обслуживания, — люди срывались в пламя и на лету вспыхивали, как свечки. Температура в эпицентре достигала трех тысяч градусов».
Погибли заместитель министра всеобщего машиностроения Лев Гришин, заместитель Янгеля конструктор Лев Берлин, главный конструктор систем управления Борис Коноплев. Его тело идентифицировали по размерам – он был рослее всех. Многие из получивших ожоги позже скончались в госпиталях.
Окружающие с трудом удержали Янгеля, который бросался в пламя, чтобы помочь погибающим людям. В этот вечер у конструктора ракеты Р-16 произошел обширный инфаркт. Едва оправившись от удары, Янгель доложил в Москву Хрущеву: «На заключительной операции к пуску произошел пожар, вызвавший разрушение баков с компонентами топлива. В итоге случившегося имеются жертвы в количестве до ста или более человек. В том числе со смертельным исходом несколько десятков человек. Маршал артиллерии Неделин был на площадке для испытаний. Сейчас его разыскивают. Прошу срочной медицинской помощи пострадавшим от ожогов огнем и азотной кислотой».
Крушение унесла жизни 126 человек – конструкторов, инженеров и испытателей.
С тех пор на Байконуре не проводятся пуски ракет 24 октября.
На вытекающий день для расследования причин катастрофы на полигон была направлена правительственная комиссия во главе с председателем Президиума Верховного Рекомендации Леонидом Брежневым. Основной причиной произошедшего назвали грубое нарушение техники безопасности. Комиссия определила, что произошел спонтанный запуск ведущего двигателя второй ступени, который повлек за собой мгновенное разрушение топливного бака и бака окислителя. Последовавший за этим сильнейший взрыв за несколько секунд сломал ракету и стартовый стол. Мощная взрывная волна раскидала во все стороны людей. Отдельные фрагменты догорали в течение нескольких часов.
По завершении расследования Брежнев заявил: «Карать никого не будем, все виновные уже наказаны».
Таким образом, ответственным за катастрофу посмертно был признан маршал, глава Госкомиссии по проведению испытаний Неделин.
Чуть запоздалее Янгель имел весьма неприятный разговор с Хрущевым. Тот с подозрением отнесся к истории про курилку и долго не мог поверить, что ученый выжил лишь по блаженной случайности. Согласно публицисту Леониду Млечину, глава партии и правительства спросил конструктора: «Ты почему не сгорел?»
28 октября 1960 года газеты опубликовали совместное извещение ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета министров СССР, из которого советские граждане узнали о трагической крахи в авиационной катастрофе кандидата в члены ЦК КПСС и замминистра обороны маршала Неделина. Подробности случившегося на Байконуре при этом не приводились. Тем не немного, о трагедии достаточно быстро узнали на Западе, откуда информация вернулась в СССР посредством «радиоголосов».
Как уточнял в одной из своих книжек известный советский ученый-ракетчик, сын Хрущева Сергей, руководство страны не могло полностью замолчать трагедию из-за гибели Неделина: пропажу маршала в любом случае пришлось бы разъяснить. После обсуждения ситуации на высшем уровне сошлись на версии о падении самолета. Всех уцелевших на испытаниях Р-16 четко проинструктировали, что и как отвечать на соответственные вопросы, а в их историях болезни сделали соответствующие записи.
Главный конструктор и директор ОКБ-1 Сергей Королев, конкурент Янгеля, получил сурово секретную информацию из своих источников, сообщив ее только заместителям.
«Первая ракета Р-16, именуемая «изделие 8К64», не покидая стартовой площадки, истребила больше людей, чем погибало в среднем в Лондоне при попадании десяти боевых ракет Фау-2 во время Второй мировой брани, — писал в своей книге «Ракеты и люди» ближайший соратник Королева конструктор Борис Черток. — Ревущая струя пламени обрушилась сверху на заправленную первую ступень. Первыми сгорели все, кто находился на многоэтажных предстартовых мачтах обслуживания. Через секунды заполыхала и первая ступень. Взрыв расплескал пылающие компоненты на сотню метров. Для всех, кто был вблизи ракеты, смерть была страшной, но быстрой. Они успели испытать ужас случившегося лишь в течение нескольких секунд. Ядовитые пары и огненный шквал быстро лишили их сознания. Страшнее были муки тех, кто был вдали от маршала Неделина. Они успели понять, что произошла катастрофа, и бросились бежать. Горящие компоненты, разливаясь по бетону, обгоняли несущихся. На них загоралась одежда. Люди факелами вспыхивали на бегу, падали и догорали в муках, задыхаясь от ядовитых и горячих паров окислов азота и диметилгидразина».
Несмотря на трагедию, пуски по программе летно-конструкторских испытаний ракеты Р-16 продолжились под руководством Янгеля в начине 1961 года.
Почти одновременно на полигоне Капустин Яр в Астраханской области завершились испытания Р-14. Ракета была росло оценена комиссией и в апреле принята на вооружение.
