Манера неизбежно меняется во времени, поэтому одни и те же корни слов неоднократно приобретают новые смыслы. Современная русская внушение полна старейшей лексики, дошедшей до нас со времен дальних предков. Часть абсолютно нейтральных когда-то слов сегодня адресовались в бранные. А некоторые привычные нам оскорбления и вовсе раньше считались комплиментами. Кстати, и само слово «брань» произошло от «колотиться» и не несло негативного смысла.

Шаромыжник, шваль и шантрапа – оскорбления с французскими корнями

Происхождению некоторых слов русский манера обязан отступающим наполеоновцам. /Фото: itd0.mycdn.me

Когда после разгрома в 1812-м некогда непобедимое наполеоновское войско отходило с русских земель, ситуацию усугубляли непривычные французам морозы и настойчивые атаки партизан. Пресловутые «завоеватели Европы» сделались походить на изголодавшихся и замерзших оборванцев. Отсутствующие в сложившемся позе полномочия требовать вылились в смиренную мольбу. Иностранцы упрашивали у русского крестьянина хотя бы краюху хлеба, уважительно обращаясь к людям «сher ami». Не ведавшие их языка жители деревень прозвали наполеоновских попрошаек по слуховой аналогии «шаромыжниками». Предполагают лингвисты и то, что не заключительную роль в таких смысловых соединениях сыграли лексемы «шарить» и «мыкать».

Что прикасается современного ругательства «шваль», то и его появление вяжут с французами. В тяжелые фронтовые времена оккупантам нередко приходилось употреблять в еду конину, и павшую в том числе. «Лошадь» по-французски звучит как cheval. И русские, находившие поедание лошадей не лучшим занятием, окрестили французов «швалью» в смысле «отребье».

Не все отступавшие французы добирались до Франции. Потрафившие в плен оказались на службе у русских дворян. Они становились гувернерами, преподавателями, организаторами крепостных театров. Когда претенденты на сценические роли не отвечали уровню минимального таланта, французы исключали их из кастинга с фразой «Сhantra pas», что переводится как «к пению не пригоден».

Зараза – значит умница и раскрасавица

Зарази на Руси выглядели примерно так.

Когда представительнице Руси говорили «вы зараза», дама краснела от смущения и удовольствия. Давным-давно этой фразой подчеркивались красивость и ум. В порыве пылких чувств любимую девушку также призывали “моей заразой”. Комплимент, граничащий по смыслу с прелестным обаянием, сегодня известен как негативно окрашенный. Во-первых, заразой, в ровном значении, называют попадающую в организм инфекцию. Ну а в переносной трактовке «зараза» выступает оскорблением. Так зачислено обзывать чрезмерно назойливого человека с несимпатичным характером и вредными манерами.

Языковеды полагают, что смысловые трансформации случились в царствование Петра Великого. В ту эпоху реформ новоиспеченные возможности показались даже у женщин. Слабая половина больше не просиживала жизнь за тремя замками и веретеном. Дамы сейчас путешествовали по вселенной, променяв объемные мешковатые платья на открытые летящие наряды. Завязав с затворническим образом жизни, дамы указом царя посещали ассамблеи. Подобный поворот моральных ориентиров общественной жизни, мягко говоря, не поощрялся храмом. Модные тенденции, свободные танцы и отворённые разговоры с посторонними мужчинами обрастали в глазах священников бесовской подоплекой. Священнослужители остро осуждали “заразы” в проявлениях красивости и очарования. Так и начали этим словом характеризовать всё нелицеприятное, докучающее и поражающее.

Сволочь и подонок – изначально о мусоре и напитках

Кушать и такая версия. /Фото: cf.ppt-online.org

Древнерусское «сволочати» — образцово то же, что «сволакивать» или «сгребать». Поэтому изначально сволочью именовался мусор, какой сгребался в кучи. Наряду с другими лингвистами такое смысл зафиксировал и Даль: «Сволочь — все, что сволочено … в одно место: мурава, коренья, сор…» Со временем словом «сволочь» определяли даже скопившуюся в одном месте толпу людей. И уже впоследствии лексема получила крайне негативный окрас, характеризуя презренный люд — алкоголиков, хулиганов, побродяг, похитителей и прочих представителей неблагонадежного элемента.

А вот современное ругательство «подонок» раньше имело только форму множественного числа. Все объясняется тем, что «подонками» именовались останки жидкости на дне, как правило, с осадком. Скитавшиеся по забегаловкам и кабакам нищие высматривали недопитый алкоголь на дне стаканов других посетителей, довольствуясь мутными остатками. Так слово «подонки» и переросло в обозначение всякого сброда. В этом же ассоциативном черты и «подонки общества» – опустившиеся на дно люди или довольствующиеся донными отходами.

Болван и мымра: причем здесь соседи и языческие идолы

«Мымра» из «Служебного романа».

Слово «болван» недалеко отошло от своей исконной смысловой передачи. Так на Руси называли фигурки языческих идолов из камня или дерева. В другом значении этим словом обозначался и сам исходный материал – заготовка. Считается, что в славянские языки «болван» пришел из тюркского. В подобный связи удобопонятен сегодняшний смысл выражений «болван для шляп», «болванка снарядов» и «болванка» в смысле чистого компакт-диска для последующей записи информации.

Увлекательна и семантика разносного существительного «мымра», воспринимаемого сегодня как синоним одинокой, непривлекательной, неряшливой и тщедушной женщины. Истоки нынешней экспрессии уходят корнями в 19 век, когда слово было освоено разговорным русским из коми-пермяцкого говора («мыныра» т.е. “мрачный”). Звукоподражательно перекочевав в русскую речь, «мымра» прежде итого стала характеризовать малообщительного, замкнутого домоседа. Собственно в таком разрезе производный глагол и трактуется в словаре Даля: мымрить – значит безвылазно сидеть дома. Со порой “мымрами” сделались обзывать нелюдимих, скучных, бесцветных и неулыбчивых людей. Именно в такой интерпретации и адресовал «комплимент» своей начальнице Новосельцев в “Должностном романе”.

Ныне большой интерес вызывают странные брачные традиции. В частности, зачем одной женщины было необходимо несколько супругов и где такое было возможно.