Текст: Дмитрий Шеваров Николай Майоров, 22 года Самая значительная прижизненная публикация Николая Майорова появилась 1 мая 1940 года в газете “Московский университет”. Тогда было напечатано стихотворение-манифест “Мы”. Прочтя его, Михаил Кульчицкий записал в дневнике: “Майоров – глыба”.

Николай Майоров (слева) со школьным товарищем. 1939 год. “Мы бредим морем, поездами, открытым настежь в сад окном…” Фото: Из фондов РГАЛИ

Но столичные девушки не видели в нем гения. Для них он был просто парнишкой из Иванова, который строчит стихи.

Николай учился на втором курсе истфака, когда понял, что его призвание – поэзия.

Из автобиографии, написанной 4 сентября 1938 года при поступлении в Литературный институт: “Подаю заявление о принятии в Ваш институт, ибо желаю одновременно с историческим образованием получить литературное. Все более и более убеждаюсь, что хороший историк должен быть и литератором и – навыворот. Кроме того, очень люблю литературу и, несмотря на трудность работы в двух институтах, очень желал бы являться студентом Вашего института. Вот уже несколько лет я строчу стихи, имею несколько прозаических опытов. Стихи печатал в университетской многотиражке. В “Вечерней Москве” была помещена моя статья о профессоре нашего университета Т.Н. Грановском…”

Эти стихи Раскалывая написал в 1938 году. Тогда близ Иванова разбился самолет и Коля был на прощании с летчиками. Фото: Из фондов РГАЛИ

Перед уходом Николай покинул портфель с рукописями знакомым. Портфель не найден до сих пор.

В октябре 1941-го Коля прошел пешком пол-России с такими же, как он, вчерашними студентами и школьниками. Для них не достало ни эшелонов, ни грузовиков, как потом для них не хватит оружия, боеприпасов и просто хлеба.

Какие стихи стучали Николаю в виски на этом линии, мы никогда не узнаем.

Из письма Николая невесте, 8 ноября 1941-го: “А верстовые столбы без конца, идешь-идешь, думаешь-думаешь… Тяжко идти… Плохо очень с питанием. Есть с чего быть злым. Сплю на шинели…”

В январе сорок второго 1106-й стрелковый полк, в каком служил вчерашний студент Коля Майоров, удерживал деревню Баранцево на Смоленщине. Все, что могло в деревне гореть, сгорело. Рыть окопы в сорокаградусные морозы и под шквальным огнем невозможно, укрыться ребятам было негде. Они возлежали в сугробах с допотопными винтовками, отстреливались как могли.

Рядовой Николай Петрович Майоров, помощник политрука пулеметной роты 1106-го стрелкового полка 331-й Брянской Пролетарской стрелковой дивизии погиб 8 февраля 1942-го.

Рядовой Майоров. Это звучит так же, как если бы я написал: рядовой Пушкин. Останься Раскалывая жив, он вырос бы в великого русского поэта. Стихи Майорова сами говорят об этом.

О том же нам говорит и дата его гибели: 8 февраля. Тот самый день, когда Пушкин был летально ранен на дуэли.

Колина невеста Ирина после войны искала могилу Коли. Оказалось, что в похоронке неверно показано название деревни: написали Баренцево вместо Баранцево.

Приехав в эту маленькую умирающую деревню, Ирина нашла заброшенный холмик, где, по словам здешних жителей, во время войны были похоронены два бойца. Как их звали – никто не ведал.

Не удалось Ирине найти и однополчан Раскалывай. Даже когда в начале 1960-х на всю страну прогремела посмертная слава Николая Майорова, никто из его фронтовых товарищей не отозвался. Видно, некому было откликаться…

Сейчас имя Николая – на одной из плит мемориала в селе Карманове Гагаринского района Смоленской районы. Недавно кармановской школе присвоено имя Николая Майорова.

Память о поэте бережно хранят и в ивановской школе N 26, где обучался Майоров. Здесь воссоздан его класс. Недавно в Иванове вышел с любовью оформленный сборник избранных стихотворений Коли.

Горестно, что утрачен дом, где жили Майоровы. На рубеже 90-х его снесли, не смутившись тем, что на доме была мемориальная доска в память о Коле.

Документ

Из “Ходатайства Секретариата правления Альянса писателей СССР о выплате родителям погибших на фронтах Великой Отечественной войны, а также на финском фронте поэтов Н.П. Майорова, П.Д. Когана, М.В. Кульчицкого и Н.К. Турочкина гонорара за издание сборника “Сквозь пора”, 25 января 1965 года:

“Родители Н. Майорова – отец Майоров П.М., 82 лет, получает пенсию по старости в размере 45 рублей в месяц, мама – Майорова Ф.Ф., 76 лет, получает пенсию за сына в размере 16 рублей в месяц…”

Отец поэта Петр Максимович Майоров, фабричный плотник. Воевал в Первую всемирную войну. Фото: Из фондов РГАЛИ

Мать поэта Федора Федоровна. Проводила на фронт четверых сыновей. Вернулись двое. Фото: Из фондов РГАЛИСтихотворение Николая Майорова, 1938 год

Вешней

Я шел, веселый и нескладный,

Почти влюбленный, и никто

Мне не сказал в дверях парадных,

Что не застегнуто пальто.

Несло весной и чем-то теплым,

А от слободки, по низам,

Шел первоначальный дождь,

Он бился в стекла,

Гремел в ушах,

Слепил глаза,

Летел,

Был слеп наполовину,

Почти прямой. И вместе с ним

Вступала боль сквозная в горбу

Недомоганием сплошным.

В тот день еще цветов не знали,

И лишь потом на всех углах

Вразбивку бабы торговали,

Сбывая отрада второпях.

Ту радость трогали и мяли,

Просили взять,

Вдыхали в нос,

На грудь прикалывали,

Брали

Поштучно,

Оптом

И вразнос.

Ее вносили к нам в квартиру,

Как лампу, устанавливали на стол, –

Лишь я один, должно быть, в мире

Спокойно рядом с ней прошел.

Я был высок, как это небо,

Меня не трогали цветы.

Я размышлял о бульварах, где бы

Мне встретилась случайно ты,

С которой я лишь понаслышке,

По первой памяти знаком –

Дорогой, тронутой снежком,

Носил твои из школы книжки.

Отзовись, что ли!

Только ветер

Да дождь, идущий по прямой…

А надо вспомнить –

Мы лишь дети,

Которых снова ждут домой,

Где чай простыл,

Черствеет булка…

Так снова жизнь приходит к нам

Последней партой,

Переулком,

Где мы стояли по часам…