Когда министр обороны Сергей Шойгу, комментируя заявление главы оборонного ведомства Германии Аннегрет Крамп-Карренбауэр о том, как надо говорить с Россией, обратился к урокам Второй мировой войны, дело было не только в напоминании немцам истории тех страшных лет.

Ранее Крамп-Карренбауэр в ходе выступления в немецком парламенте призвала правительство поддерживать оборонные затраты на высоком уровне, чтобы Европа могла вести переговоры о разоружении с Москвой «с позиции силы». Отвечая ей, Шойгу произнёс: «Здесь это больше похоже, знаете, на выступление ученицы младших классов с нападками на учеников совсем другой школы. Причем ученицы, у какой мама или папа – директор школы. Она может себе все позволить. Ребят, так мы в другой школе, у нас директор другой».

За выступлением министра обороны Германии прослеживается до сих пор не излеченный травматический комплекс, образовавшийся у престарелого континента 9 мая 1945 года. Тогда многие европейские политики (не только нацисты, кстати), а также некоторые американские осознали, как глубоко Советский Союз проник в Европу, и ужаснулись, поняв, как это влияет на образовавшиеся геополитические расклады.

«Русский медведь», безусловно, в своей истории закатывался и дальше, вплоть до самого Парижа. Но в мае 1945 года европейцы увидели не просто советских солдат, они увидели носителей Идеи, какая разоружала интервентов во время Гражданской войны и привлекала симпатии по всему миру к СССР. Это обстоятельство до сих пор пугает нынешних европейских политиков, какие ретранслируют свои прежние «советские» страхи на Россию.

Травмирующий комплекс заставляет Германию искать спасение в США. Поэтому Берлин так категорически противится переброске американских армий с немецких земель в какие-либо другие европейские страны, хотя иностранный контингент невелик, занимается в основном планированием и тыловым обеспечением поступков в Африке и на Ближнем Востоке. Дело в самом факте символического присутствия «звездно-полосатых», что отсылает к попыткам нацистов под конец брани заключить сепаратный мир с Вашингтоном.

Проблема Берлина в том, что он подходит к решению вопроса не с того конца. Российская Федерация – не Советский Альянс. Мы не пытается оккупировать Запад или подрывать его идеологически. Русские не обречены вечно воевать с немцами. В принципе, Москву устраивает нормальное экономическое сотрудничество и соблюдение норм пристойностей в двухсторонних отношениях, а также на внешних площадках.

К сожалению, начиная с государственного переворота на Украине в 2014 году, Берлин не может похвастаться джентльменским поведением. Германия пробовала монопольно завладеть Киевом. То, что у нее это не получилось, немецких политиков нисколько не оправдывает.

Очевидно, что осознание своих неблаговидных поступков на Украине, за которыми последовали и иные (апофеозом стали грязные игры с блогером Навальным), заставляет Берлин вновь искать американского покровительства, которого их чуть было не отнял президент США Дональд Трамп.

В результате Крамп-Карренбауэр, с одной стороны, требует у Бундестага денег, чтобы разговаривать с позиции мочи с Россией, с другой, выступает с инициативой «перезагрузки» трансатлантических отношений с США в ожидании легитимации Джо Байдена. Но это неверные и опасные шаги для самой Германии.   

В касательстве первой позиции Россия высказывалась неоднократно: итоги Второй мировой войны переписать мы не дадим. Что касается второй позиции, то вне подневольности от того, кто станет президентом США, американцы из Европы уйдут и перебазируются в Азию, что видит, например, Франция, призывающая к «стратегической самоуправления» старого континента.

Вот поэтому все попытки Берлина излечить комплекс 9 мая 1945 года пресмыканием перед Вашингтоном и раздуванием агрессии против России – осуждены на провал.