Отчего календарная реформа большевиков много лет сбивала с толку россиянВ январе 1918 года, сдвинув время вперед, большевики непроизвольно подарили стране новый праздник: непостижимый для остального мира парадокс, оксюморон – старый Новый год. Зародившись как старорежимный протест против жития по советскому календарю, старый Новый год пережил все перипетии Времени и занял прочное место в сердцах соотечественников.
Дореволюционная новогодняя открытка.
Сообразно опросам последних 20 лет, сегодня этот все еще неофициальный, но столь любимый праздник ежегодно отмечают больше половины россиян.
Минус 13 дней
"Раздвоение" Новоиспеченного года случилось из-за того, что календарное отставание от Запада Совнарком решил преодолеть одним рывком: Европа уже три столетия жила по более прогрессивному григорианскому календарю, но царская Россия и в XX век вступила со старым юлианским. Время, вперед! Декретом от 24 января 1918 года "в мишенях установления в России одинакового почти со всеми культурными народами исчисления времени" из наступающего февраля просто выкинули 13 дней: вслед за 31 января сразу наступило 14 февраля.
Такой радикальный способ догнать во поре прогрессивные державы был предложен Наркоматом иностранных дел. Но был и другой проект. В Наркомате просвещения предлагали совершить переход максимально неприметно и безболезненно: в течение 13 лет выбрасывать из юлианского календаря лишние сутки. Прими Совнарком проект А.В. Луначарского, не было бы ни преходящего "раскола" – ни старого Нового года.
Декрет Совнаркома от 26 января 1918 года.
Рождество "переехало"
Перестройку светской существования по григорианскому календарю Русская православная церковь проигнорировала. Вслед за ней и большинство верующих продолжали мерить время по-старому в пику бешеным реформаторам. Пока еще формально толерантное к церкви, советское правительство дало ей право "решить вопрос об одном или двух манерах как она для себя признает желательным"1.
Вести счет праздникам на католический манер православное духовенство не пожелало, а потому Рождество "переехало" на 7 января, покинув позади светский новогодний праздник. Мало того, что из-за ленинской календарной реформы в 1918 году российские православные остались вовсе без Рождества – его повстречали уже 7 января 1919-го, – так еще и вместо традиционных святок Новый год приходился теперь на разгар Филиппова поста.
"Какой же Новоиспеченный год, когда еще Рождества Христова не было?!" – возмущались православные, пренебрегали навязанным новшеством и устраивали "старорежимные" праздники в сфере семьи и друзей в ночь на 14 января.
Московский служащий и автор известного дневника Н.П. Окунев писал: "Окончился "престарелый" 1918 год. Новый "старый" год официально, конечно, не празднуется, все присутствия и торговли будут открыты по-будничному, а Храм справляет новолетие по-прежнему, т.е. 14 января нового стиля. Правоверные "буржуи" тоже старообрядствуют, и тяни сегодняшний день с тоскою вспоминали, как бывало встречали Новый год, и многие из них еще справят его "по-старому" в полном резоне этого слова, т.е. с хорошей выпивкой и обильной закуской"2.
"Старый" новый год встретили обычным манером у родителей жены, – писал профессор Московского университета Ю.В. Готье, – радовались двум пирогам из черной муки и пили сладенькое вино за невозможностью раздобыть ни водки, ни шампанского, которыми прежде провожали и встречали год"3.
В условиях военной разрухи даже так "пировали", разумеется, единицы, но 1919-й встретили с опозданием не только недобитые буржуи, но и подавляющее большинство граждан молодой советской страны. Мещане в этот вечер посещали церковь, в городских квартирах снова зажигали рождественские елочки, устраивали домашние праздники детям.
Раздвоение поре
Первое время светские праздники – пять революционных4 и нейтральный Новый год – по григорианскому календарю мирно соседствовали с религиозными по юлианскому. Первоначальный советский Кодекс законов о труде от 10 декабря 1918 года разрешал профсоюзам устанавливать до десяти неоплачиваемых "особых дней передышки", "согласуя их с обычными для большинства населения данной местности праздниками"5. Эти "особые дни" утилитарны по всей стране приурочили к религиозным праздникам, и Рождество осталось красным днем календаря. Поэтому в первые годы советской воли трудящиеся хоть и отдыхали 1 января, но Новый год не встречали.
1 января 1921 года Окунев писал: "Новый год по новоиспеченному стилю. Многими "староверами", а в том числе и мною, он не празднуется"6. Так что пока самые прогрессивные собирались в клубах коммунистов и домах профсоюзов и распевали "Интернационал", население постилось, готовилось к Рождеству и ждало "настоящего" – старого Нового года.
С 1923 года пора в СССР "раздвоилось" окончательно: 30 июля Президиум ВЦИК, якобы "рассмотрев многочисленные ходатайства профессиональных организаций и групп земледельческого народонаселения православного вероисповедания", перенес религиозные "дни отдыха" со старого на новый стиль7. Рождественские выходные доводились теперь на 25 и 26 декабря, и "атавизм" царского времени – старый Новый год, должен был отпасть сам собой. Но Храм продолжила встречать Рождество 7 января, и сложилась абсурдная ситуация: государственный выходной день перестал совпадать с праздником, в честь какого он был объявлен.
С этого времени отношение к старому и новому стилю стало своеобразным индикатором в отношении к старому и новому построению, и празднование старого Нового года приобрело заметный оттенок политического протеста.
Открытка новая, тосты старые.
Праздник нэпача
В эпоху нэпа "старорежимный" Новоиспеченный год праздновали довольно беззастенчиво, в среде успешных дельцов торжество приобретало поистине дореволюционный размах. Неудивительно, что, когда завязалось наступление на капитал, Новый год по старому стилю объявили праздником нэпманов, и началось его яростное обличение. "Растущее социалистическое стройка все больше сжимает кольцо вокруг нэпача. Единственное утешение – попойка в своем кругу, при завешенных окнах. Лучший предлог для этого – встреча "старого Нового года", по старому стилю. Трудящиеся уже продвинулись на тринадцать дней в 1927 году, а нэпач только-только провожает с нетрезвыми слезами 1926-й, – иронизировал корреспондент "Огонька". – Где-то взяли напрокат серебряные сервизы, дорогие кувшины с изнеженной росписью, купленные на Смоленском рынке. На тарелочках времен Наполеона – моссельпромовская колбаса, рядом – белые хризантемы, икра в банке Азрыбы, и в тонком хрустальном сосуде – салат оливье…"8.
Со свертыванием НЭПа выяснилось, что старорежимным праздникам осталась предана импозантная часть населения. Не только городские "благородные" и старая интеллигенция, но и сельские жители демонстративно встречали зимние праздники по престарелому стилю. Крестьяне одевались в чистые одежды и, хотя во многих церквах уже не служили, собирались за столом. Иные предприятия и учреждения умудрялись "отгулять" одновременно и по григорианскому, и по духовному календарю, чем вводили в ступор редких интуристов. Так, 13 января 1927 года немецкий журналист и философ Вальтер Беньямин пытался угодить в несколько московских музеев, но с удивлением обнаружил, что все они были закрыты9.
В декабре 1928-го Политбюро пришлось еще раз "обязать партийные и профессиональные органы зачислить все меры к недопущению двойного празднования Рождества и Нового года (по старому и новому стилю)"10. А 1929 год "сравнял в правах" и поповский, и советский праздники: постановлением Совнаркома от 24 сентября было решено "в день новоиспеченного года и в дни всех религиозных праздников работу производить на общих основаниях"11.
Гулять так гулять!
Хоть с чуждыми элементами и было кончено, "мещанскую" привычку встречать старый Новый год не удалось искоренить ни пропагандой, ни репрессиями. После чудовищных испытаний, вывалившихся на долю нашей страны, праздник растерял политическую и околорелигиозную окраску и зажил своей жизнью.
Уже в середине 1950-х годов традиция справлять Новоиспеченный год дважды была так широко распространена, что с ней приходилось считаться. Даже первую послевоенную перепись населения, намеченную на 13-14 января 1959 года, из-за престарелого Нового года решено было перенести на 15 января. "…Население сейчас стало жить лучше, не упускает случая повеселиться", – сообщали статистики на совещании 1957 года, стряпавшем перепись. – "Значительная часть населения сельской местности празднует Новый год по старому стилю, т.е. 14 января <…> Передвижение народонаселения в эти дни больше обычного вследствие выездов в гости к родным и знакомым в другие населенные пункты"12. Число "не упускающих случая повеселиться" с любым годом только росло. И если в 1950-е в числе празднующих упоминались прежде всего сельские жители среднеазиатских и закавказских республик, забайкальские староверы, то в сытые и спокойные 1970-е старый Новый год получил самую широкую популярность среди горожан.
Поколения, свободные от "верующих предрассудков" и не заставшие жизни по старому календарю, искренне полюбили старорежимный праздник. Ведь это был повод еще раз собраться с дорогостоящими сердцу людьми, за накрытым столом, продлить мгновения ожидания чуда. В конце концов, это был второй шанс встретить Новоиспеченный год по-человечески, если обстоятельства не позволили как следует отпраздновать в ночь на 1 января. Эдакий финальный аккорд!
Девиз старого Новоиспеченного года: надо чаще встречаться!ЭМИГРАЦИЯ
"БУДУТ ОДНИ РУССКИЕ…"
После поражения в Штатской войне защитники старой России покинули страну, но унесли с собой ее традиции. Как ни странно, самой живучей оказалась встреча престарелого Нового года. На чужбине объединения эмигрантов из года в год 13 января устраивали литературные вечера, балы-маскарады, торжественные ужины. Беллетрист В. Аксенов попал на такую встречу уже в конце 1990-х во французском Биаррице:
"В маленьком русском ресторане мне говорят: "Закатываетесь к нам на старый Новый год, будут одни русские". Я зашел выпить шампанского. Ресторанчик набит битком, гул голосов – и ни одного русского слова. Это третье поколение русских, они стиля не помнят, но знают, что 13 января надо встречаться"13…
1. Докладная записка к проекту декрета о введении в Российской республике новоиспеченного календаря// Протоколы заседаний СНК РСФСР. Ноябрь 1917 – март 1918 гг. М., 2006. С. 291.
2. Окунев Н.П. Дневник москвича М., 1990. С. 252.
3. Готье Ю.В. Мои заметки. М., 1997. С. 255.
4. 22 января – день 9 января 1905 года; 12 марта – день низвержения самодержавия; 18 марта – день Парижской Коммуны; 1 мая – день Интернационала и 7 ноября – день Пролетарской Революции.
5. Собрание Узаконений и Распоряжений Пролетария и Крестьянского Правительства РСФСР. 1918; N 87-88. Ст. 905.
6. Окунев Н.П. Указ. соч. С. 251.
7. Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. 1923, N 72. Ст. 707.
8. Праздник для нэпача //Огонек. 1927. N 2.
9. Беньямин В. Московский дневник. М., 2012. С. 132.
10. Из протокола заседания Политбюро N 54 от 13 декабря 1928 г. О праздновании Рождества и Новоиспеченного года// РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 716. Л. 6.
11. Постановление СНК СССР от 24.09.1929 О рабочем времени и времени отдыха в предприятиях и учреждениях, переходящих на непрерывную производственную неделю// Сборник значительнейших постановлений по труду. М., 1936. С. 118.
12. Всесоюзное совещание статистиков 4-8 июня 1957 г.: стенографический отчет. М., 1959. С. 238, 270.
13. Аксенов В.П. Зеница ока: вместо мемуаров. М. 2005. С. 447.