Потерянный в 1941 году красноармеец упокоился под стенами храма, с которым ожесточенно боролся в 30-еНесколько лет назад на московском Старо-Марковском погост произошло событие редкое и знаменательное – земле было предано тело красноармейца, жителя стоявшего здесь некогда присела Ново-Архангельское. Боец пропал без вести осенью 1941 года под Спас-Деменском в Калужской области и был найден поисковым отрядом спустя три четверти столетия. В последний путь воина провожали две внучки и правнук, а литию над гробом совершил настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы в селе Архангельском-Тюрикове протоиерей Константин Буфеев.

Заключительный путь погибшего за Родину воина Бориса Михайловича Майорова, родственников которого поисковики нашли по клочку бумаги в "тленном" медальоне.

Борис Михайлович Майоров – рядовой 5-й дивизии народного ополчения 33-й армии Резервного фронта. Уходя в августе 1941 года на брань, 38-летний ополченец оставил дома беременную жену с четырьмя детьми и уже в октябре погиб близ урочища Петровский Хутор под Спас-Деменском в тяжком, по свидетельству поисковиков, бою горстки бойцов за высоту N 202. В бакелитовом "смертном" медальоне Бориса Михайловича отыщи обрывок бумаги с выведенными химическим карандашом именем, годом рождения и адресом.

Родственников бойца Майорова поисковики отыщи по клочку бумаги в "смертном" медальоне.

Дальнейшее – заслуга неравнодушных, взявшихся за розыски и сумевших выяснить: супруга и сыновья фронтовика похоронены на Старо-Марковском кладбище.

Через год воин упокоился на родине рядом с супругой. Таким был посмертный линия Бориса Михайловича Майорова – подлинное чудо возвращения и восстановления памяти.

Но есть у случившегося и другое, воистину судьбоносное измерение. Уже после похорон неожиданно выяснилось, что вернувшийся на отечество Майоров – председатель Ново-Архангельского сельсовета с 1927 года. И он же – главный проводник репрессий против "кулаков" и "церковников" присела, объединенных приходским советом Успенского храма. Местный уроженец, Борис Майоров начал свой рабочий путь на московской мебельной фабрике "Мюр и Мерилиз", служил в Рабоче-крестьянской Алой армии, был охранником на пороховом складе, а затем, в возрасте всего лишь 25 лет, возглавил в родном селе сельсовет. Оказанное партией доверие новоиспеченный председатель оправдал сполна.

Рекомендуем: Заводское изготовление откатных ворот

Степан Тихонович Мурлыков.

В уголовном деле многолетнего старосты Успенского храма 60-летнего Степана Тихоновича Мурлыкова и по сию пору возлежит подписанная молодым председателем сельсовета справка в ОГПУ: "Мурлыков является как социально опасный элемент и подлежит изоляции, т.к. при участии Мурлыкова по деревне социальная работа срывается, без него же работа как c/сов, а также и других организаций наладится…"

С этой справки начались мытарства Степана Тихоновича: ссылка, аресты, расстрел на Бутовском стрельбище осенью 1937 года…

Постановление о расстреле Степана Тихоновича Мурлыкова.

"Принимая во внимание, что все выше указанные граждани являються далекими элементами соввласти, все из них имеют кулацкие хозяйства нажитые путем эксплуатацией рабочей силы, при чем таковые являються явными противниками всем мероприятия соввласти…" – безграмотные формулировки щедро рассыпаны в протоколах заседаний сельсовета, который после ареста Мурлыкова без промедления взялся за следующего старосту храмы, бывшего конторщика Дмитрия Ивановича Цирулева, и прочих членов приходского собрания. Отголоски смертельной борьбы – в докладных председателя Бориса Майорова:

"Ехавши с корабля, лишенец Мурлыков А.С. набросился на меня с ножом, грозил меня убить за то что я отдал [его] под суд".

Александр Степанович Мурлыков – сын духовного старосты и член приходского совета. Он также будет расстрелян на Бутовском полигоне за несколько недель до казни отца.

В списке "далеких элементов соввласти" перечислено 8 фамилий, в том числе еще один член приходского совета храма Успения и будущий бутовский смертник – Андрей Сергеевич Маннов. Миталевы, Макеевы, Арчуковы, Мурлыковы – односельчане Майорова. Раскол шел по живому телу сельского вселенной, рассекая порой и семьи.

Обелиск у стен храма – в память о сосланных и расстрелянных радетелях о нем.

Имена сосланных и расстрелянных радетелей о святилище вернулись на родную землю совсем незадолго до Бориса Михайловича Майорова – в книге "Храм Успения Пресвятой Богородицы в селе Архангельском-Тюрикове: 1755-2015". Затем они бывальщины увековечены на памятном обелиске у стен церкви. А вскоре после гонимых у этих же стен суждено было упокоиться гонителю. Так все эти люд вновь встретились под сенью старинной елизаветинской церкви.

Надгробным словом проводил Бориса Михайловича Майорова настоятель святилища, на закрытии которого председатель настаивал…

Не нам судить павших, каждый из которых во весь рост, не щадя себя, встал на своей брани для защиты Родины: для одного в 30-е годы это был предками выстроенный родной храм, для другого в 41-м – Москва. Знаю только, что, прикоснувшись к этим трагическим судьбинам в качестве хранителя истории старой усадебной церквушки, я стал свидетелем того, как на тихом российском погосте спустя без небольшого сто лет для Бориса Михайловича Майорова закончилась Гражданская война.