Заболевание или истощение не освобождали военнопленного от работ: утром из бараков выгонялись все. И те, кто не выходил немедленно, жестоко избивались. Рядовой 23-го пехотного полка А. Снотальский был свидетелем того, как в лагере Шнейдемюле германский солдат застрелил пленного, который не мог двигаться из-за слабости.
О том, как организовывалась лагерная существование, нам известно из показаний самих военнопленных.
Так, один пленный боец вспоминал, что, попав в плен в Восточной Пруссии в августе 1914 г., был привезен под г. Шнейдемюль. Пленным пришлось самим рыть себе вначале землянки, а затем строить бараки. Затем пленных отправили рыть окопы за городом. Вначале они отказались от этих трудов, не желая строить укрепления для врага — но немцы открыли огонь, убив 25 человек. Били пленных постоянно — и рядовых, и офицеров. Еду давали очень скудную. Во время пребывания в лагере солдат заболел тифом и был переведен из барака в землянку, где лежал на земле, накрытой соломой. Никакого ухода за больными не было — в этой землянке он отморозил себе ноги, которые впоследствии отрезали.
Рядовой С. К. Яшенин, также угодивший в плен в Восточной Пруссии, но в октябре 1914 г., тоже оказался в Шнейдемюльском лагере для военнопленных. Первое время пленные также содержались в землянках, причем в любого, кто высовывался из землянки, часовые стреляли на поражение — без предупреждения. После неудачи германских войск в январе 1915 г. прорваться к Варшаве, немцы отыгрывались на пленных: заставляли на морозе раздеваться и по несколько часов содержали без одежды. Заболев тифом, солдат оказался в большой землянке, где находилось несколько сотен человек, лежавших без всякого ухода на соломе (причем под соломой — слой льда). Во пора пребывания в землянке у него стали гнить ноги, но никто их не лечил – и в конечном итоге солдат остался без ног.
Рядовой В. В. Шалабнев, угодивший в плен 3 августа 1915 г., оказался в том же лагере. По свидетельству солдата, пленные жили в сырых и холодных бараках. Кормили «ужасно нехорошо, давали только столько, чтобы не умереть от голода. Половина из наших умерла от голода». Обращение было зверское. Колотили за всякий пустяк — чем попало и куда попало: прикладами, палками. Однажды часовой ударом штыка убил русского бойца. Стоявший рядом военнопленный-англичанин не вытерпел – и, развернувшись, сбил часового-убийцу с ног. За это немцы распинали храброго англичанина на бочке, потом колотили палками, и в конце концов застрелили. Медицинский уход совершенно отсутствовал. У В. Шалабнева развилась гангрена — и он потерял обе ноги. Пленный также помечал, что зимой в мороз людей заставляли раздеваться догола и выгоняли на улицу — где держали по полчаса. Заболевших переводили в землянки — где почти все умирали от морозы и голода.
Рядовой М. И. Ситнов, попавший в плен в окружении 31 августа 1914 г., вспоминал пеший марш в течение 2 суток (без еды), нахождение в течение 3 суток в какой-то тюрьме, и, наконец, — уже известный нам лагерь в Шнейдемюле. Впечатления от лагеря – постоянный голодание, побои и издевательства. Вначале лагеря не было – и пленные ночевали в поле, руками и мисками роя себе ямы, в которых пытались укрыться от морозы и непогоды. А затем – жизнь в землянках и тяжелая работа. Многие умирали от голода и тифа. Солдат, заболев тифом и будучи в бессознательном состоянии, отморозил обе ноги – которые ему отрезали. Помимо прочего, пленный свидетельствовал об избиениях розгами, плетьми и прикладами. Во пора эпидемии тифа смертность составляла человек по 20 – 30 в день.
Тиф стал настоящим бичом многих лагерей. Так, когда от голодания в Кассельском лагере вспыхнула эпидемия тифа, то умирало в день по 100 человек. Больные в бараках лежали вперемешку со крепкими. От эпидемии тифа в лагере умерло около 4000 пленных. Иногда умирало в день так много людей, что могильщики не успевали рыть могилы, и помершие оставались непогребенными по несколько дней.
Ефрейтор Рудзь вспоминал, что среди пленных свирепствовал тиф, а затем появилась и холера. Медицинской поддержки не оказывали. Наказывали за малейшую провинность: привязывали к столбу, причем иногда раздевали догола часа на три, а то и больше, били кнутами, сделанными из проволоки, а то и попросту палкой. Ефрейтор потерял обе ноги.
Унтер-офицер И. И. Кудряшев, в октябре 1914 г. прибывший в числе 200 пленных в Бранденбург, очутился в лагере в нескольких километрах от города. По его словам, тифом переболело до 9000 человек, из них 1000 человек умерло. Унтер-офицер сам захворал тифом, и долго находился без сознания. Когда пришел в себя, то увидел, что ноги почернели, распухли, и в них появились черви. В итоге – остался без ног.
Рядовой И. К. Сергеев также очутился в Бранденбургском лагере. Он тоже вспоминал регулярные побои, холод и голод (пленные копались в мусорных ямах, выкапывая отбросы: шелуху от картофеля и свеклы). В итоге – голодный тиф. И смертность в бараках составляла по 12 — 13 человек в день. Итого, по словам рядового, в Бранденбургском лагере находилось до 11000 пленных — и за 10 месяцев умерло 850 человек.
Рядовой 95-го пехотного Красноярского полка В. X. Сычев, вспоминая все тот же Бранденбургский стан, также упоминал голодный тиф. Лежа в беспамятстве, он отморозил себе обе ноги – и потерял половину правой ступни и пальцы левой ноги. Нездоровых тифом, по его словам, было много: многие из них совсем замерзли, а более 100 человек отморозили ноги, которые после у них отняли. Все германские солдаты-конвойные имели плети, которыми наносили удары по всякому поводу. Ставил пленных и «под кирпичи» — т. е. заставляли часами стоять, содержа в руках 5 — 6 кирпичей.
Рядовой А. И. Антипаев также вспоминал стояние «под кирпичами» и смерть в Бранденбургском лагере от изнурения лишь за 3 месяца немало 1000 человек из 11000, находившихся в лагере.
А рядовой Н. Д. Поликашин попал в плен 14 сентября 1915 г. – и очутился в Вильно, где из пленных сформировали рабочий отряд в 300 человек и послали на реку Вилейку. Отряду была поставлена задача — разобрать мост у железнодорожной станции. Доля этого моста была взорвана русскими войсками при отступлении. Увидев, что под уцелевшей частью моста заложены мины, пленные заявили — что разбирать мост не сделаются. Тогда комендант города Вильно распорядился запереть их в станционном сарае — пакгаузе и затем велел этот сарай подпалить. Когда пошел дым и показалось пламя, немцы стали кричать, что никого не выпустят из горящего сарая до тех пор, пока пленные не согласятся разбирать мост. Видая, что им грозит неминуемая и страшная смерть, русские стали кричать — что согласны.
Дверь сарая открыли, но сделали это слишком поздно — пламя уже успел распространиться по сооружению. Произошла давка на выходе из горящего сарая – и более 50 человек погибли в огне, а 15 человек получили мощные ожоги. Похоронили людей у моста и поставили на могиле крест с указанием количества погибших и причины их гибели. На следующий день уцелевших от пожара пленных послали разбирать мост — и во время работы произошел взрыв, от которого погибло 16 человек.
Младший унтер-офицер 13-го стрелкового полка Н. Ница угодил в австрийский плен 31 августа 1914 г. у мест. Комарно. Пленный также свидетельствовал о 12-часовом рабочем дне на железной пути и шахтах и жестоком обращении – пленных часто били и иногда закалывали штыками. В Венгрии пленных выгнали в чистое поле, обступив проволокой. И в этом загоне пленные пробыли — под открытым небом и ливнем — 3 суток. Наиболее слабые из них, не имеющие ни шинелей, ни палаток померли от простуды, истощения и холеры — всего около 2700 человек. До 200 пленных, заподозренных как больные холерой, были отведены в сарай – заключительный потом сожгли вместе с людьми. Во время работы в Карпатах, пользуясь случаем, пленный бежал в Румынию, а затем на отечество.
Рядовой С. Д. Шабунко, также оказавшийся в лагере для военнопленных, сообщал о том, что пленные ходили в мусорные ямы и выбирали оттуда шелуху картофеля, сгнивший картофель и брюкву – собирали, варили, и затем с жадностью съедали. Но это было разрешено лишь в тот этап, когда в лагере еще только началась постройка бараков — впоследствии если немецкие часовые замечали огонь, то подбегали, тушили огонь, варивших пищу избивали палками, привязывали к столбу и лишали пищи. Часовые били пленных палками и жильными хлыстами, за любой пустячок привязывали к столбу на несколько часов, сажали в карцер на хлеб и воду на 14 дней. Обычно привязывали к столбу в одних рубахах — и на ногах были лишь деревянные колодки без портянок. Привязанные коченели и не могли самостоятельно дойти до барака. Зимой, когда ночью выпадал большенный снег, всех пленных выгоняли из бараков босиком и заставляли притаптывать снег — чтоб не было заносов. Если люд не хотели выходить из бараков — выгоняли палками и натравливали собак. Когда сошел снег, пленных заставляли выбирать с лагерной площади камни. Для этого впрягали в вящие плуги — человек по 10 — 15. Они тянули плуги, выворачивали камни, грузили телеги и на себе вывозили за лагерь, где и сбрасывали. После кирками сравнивали землю и боронили; пленных впрягали и в бороны.
Рядовой Проскуряков вспоминал, что лагерь в Эстергоме представлял собой большенный пустырь, который был огорожен колючей проволокой. Никаких построек для жилья не было. Когда он оказался в лагере, в нем уже было до 8000 пленных. Все они помещались ровно на земле. В это время шли сильные дожди, люди промокли до костей и ходили мокрые. Воду брали из канавы, в которую сходили нечистоты и отработанная вода из стоявшего недалеко завода. Пища была очень скверная. Хлеб испечен с примесью опилок. Не изумительно, что в лагере вспыхнули массовые желудочные заболевания, и смертность доходила до 50 человек в сутки. К 8 ноября 1915 г. умерло возле 4000 человек.
Рядовой В. И. Душан также вспоминал плохое питание в лагере – и пленные так сильно отощали, что не могли ходить. Товарищи ему известили, что до его прибытия в лагерь при городе Линце умерло от голода 8000 русских пленных. Несмотря на то, что пленные были изнурены и истощены, любого принуждали работать: пленные таскали камни, рыли землю, заваливали ямы, убирали хлеб и выполняли другие работы.
Старший унтер-офицер А. Н. Аксенов, угодивший в плен 20 апреля 1915 г. в местечке Беч (в Карпатах) был отправлен в Германию — в лагерь Ламсдорф. Здесь за малейшие провинности пленных в большинстве случаев привязывали к столбу на 2 часа, причем наказанный подвешивался ликом к солнцу. Веревки затягивали столь сильно, что появлялись кровоподтеки и тело чернело. Подвешенного обычно снимали со столба в полубессознательном состоянии. Но случались и случаи, когда конвойные медлили со снятием со столба — и в конце концов приходилось снимать уже мертвые тела.
Из Ламсдорфа совместно со всеми пленными унтер-офицерами А. Аксенова отправили в дисциплинарный лагерь Аленфалькенберг, специально предназначенный для унтер-офицеров, фельдфебелей и подпрапорщиков. Этот стан, расположенный на торфяном болоте, имел шесть бараков и был окружен проволочными заграждениями. Всех пленных, с целью заставить трудиться, подвергали всевозможным издевательствам – например, заставляли под ударами прикладов бегать по болоту, ложиться, вставать и опять бегать, а того кто обессилит и в изнеможении упадет, конвойный избивал прикладом, палочкой, а иногда и штыком до потери сознания.
Конвойные кололи штыками в ягодицы, перебивали пятки ног, ранили руки и спину. Истертых до полусмерти пленных обычно клали на вагонетки и отвозили в бараки. Кроме этого, в ненастную погоду пленных раздевали, оставляли в одних рубахах и ставили лицом против ветра — в таком положении, не двигаясь, пленные должны были стоять с 7 часов утра до 12 часов дня и с 1 часа дня до 6 часов.
Колотили пленных настолько жестоко и так долго, что они сваливались полумертвыми с перебитыми руками и ногами на землю.
То же самое практиковалось и в другом унтер-офицерском стане — Ухтеморе. Здесь унтер-офицер увидел, как одному пленному за отказ от бега по болоту перебили винтовкой позвоночный столб, длань и ногу — так, что пострадавший стал калекой и не мог ни ходить, ни работать. Другому пленному палач рассек штыком пятки ног — и заставил израненного ползти с торфяного болота до станы.
Применяя к пленным всевозможные жестокости и наказания, конвойные и палач говорили: «если здесь вы не будете работать, то сделаем вас непригодными к работе и в России».
Младший унтер-офицер 3. Е. Феськов, попавший в плен 6 ноября 1914 года под Лодзью, провел 7 месяцев в стане Бранденбург – и сообщал примерно то же самое.
Могло пленных ждать и такое. П. Шимчак, бежавший из германского плена и допрошенный под присягой, рассказал, как в стан для военнопленных (контингент — бельгийцы, французы, англичане, русские) в Целе, близ Берлина, привели 4-х пленных казаков с желтыми лампасами. Свидетель через щель в стене наблюдал за тем, что немцы творили с казаками на небольшом дворике, предназначенном для экзекуции провинившихся пленных. Первому казаку возложили левую руку на деревянный столбик — и затем германский солдат штык-ножом отрубил ему половину 3 пальцев: большого, среднего и мизинца. Кусы пальцев немцы положили казаку в карман шинели – перед тем как отвести искалеченного человека в барак. Привели второго казака – какому немцы прокололи дыры в раковинах ушей. Лезвие штык-ножа неоднократно проворачивалось — с целью увеличить размер дыр. Третьему казаку, также приведенному на пункт пыток, ударом штыка германский солдат отрубил кончик носа. Последний повис на куске кожи. Знаками казак сделался просить, чтобы висящий кончик носа отрезали окончательно – но немцы дали казаку в руку нож, и ему пришлось это сделать самому. Наконец, повергли четвертого. Четвертый казак не стал ждать начала истязания – он быстрым движением вырвал у немца, стоявшего рядом, штык и стукнул им одного из вражеских солдат. Человек 15 германцев, находившихся во дворике, бросились на храбреца — и штыками закололи его насмерть. Судьбина остальных 3-х казаков очевидцу осталась неизвестна – он считал что их потом добили, ибо в лагере их больше не видел.
Практиковались и массовые расстрелы. Так, в стане Ухтомор (Ганновер) 13 августа 1916 г. около 4000 пленных копали канавы — в болоте, по колено в воде. Когда они, из-за морозы, пытались протестовать, конвойные стали над ними издеваться, командуя: «ложись», «вставай», «бегом» и т. д. Так погибло возле 30 человек – часть из которых захлебнулась в грязи, а часть была убита. Затем немцы отобрали 300 человек — и расстреляли.
Но и это не все. К русским пленным в австро-германских станах применялись и специально разработанные пытки. О них – в финальной статье цикла.
