Путевая зарисовка о натуральном полярнике, друге и отце, которому исполнилось 80В двадцать первом веке Северный полюс стал доступен многим. Не лишь героям-полярникам, выступающим одиночкам и хорошо тренированным командам. На полюс поехали туристы.

Дмитрий Шпаро и его экспедиция по пути на Нордовый полюс. Фото: ТАСС

Популярны цены: тур на вершину Земли стоит от двадцати тысяч евро. Желающих уплатить такие деньги за возможность постоять на полюсе предостаточно. Желающих угодить туда и не располагающих такими суммами – в разы вяще.

Ваш корреспондент – живой тому пример.

Некоторое время назад я летел на борту самолета Ан-72 по маршруту Шереметьево – Мурманск – Земля Франца-Иосифа – станция Барнео. Оттуда, с Барнео, вертолет Ми-8 привез меня и моих попутчиков за каких-то полчаса на Нордовый полюс. Что-то около десяти часов из Москвы до СП, вершины дольнего шара.

Моим спутником был Дмитрий Шпаро. Его меньшему сыну Матвею в тот момент, когда наш самолет убрал шасcи и взмыл за облака, осталось шагать до полюса считаные часы. Матвей совместно с инструктором-полярником Борисом Смолиным вели туда группу школьников и студентов. Их тоже закинули со станции Барнео – за сто километров от мишени. Они шли уже пятый день.

Нашей задачей было снять их с полюса и вывезти на Большую землю.

Великий Фритьоф Нансен, стартовавший к полюсу в 1893 году на корабле "Фрам", вмерзшем в лед, прожил в Арктике три года.

Янки Фредерик Кук, пятнадцать лет спустя достигший полюса на псовых упряжках, потратил на свое арктическое путешествие полтора года.

Дмитрий Шпаро в 1979 году привел полярную экспедицию "Комсомольской истины" с острова Генриетты к полюсу за 76 дней.

Два полярных гения, Михаил Малахов и канадец Ричард Вебер, сумели дойти до полюса пешочком и вернуться назад за 123 дня.

Сын Дмитрия Шпаро Матвей достиг этого места, отправившись с мыса Арктический, за 84 дня.

Но это удел великих. Туристам выпущены часы.

Приземляемся в Мурманске. И тут же становится популярно, что на ЗФИ – Земле Франца-Иосифа – видимость 150 метров и ветер 10 метров в секунду. Посадить аэроплан в таких условиях невозможно. Мы ложимся в гостиничный дрейф и ждем погоды.

Вечерком, когда становится ясно, что вылет состоится лишь утром, Шпаро-старший набирает номер спутникового телефона сына и выясняет, что группа Матвея дошла до полюса. Дмитрий Шпаро ведает, что их в любой момент могут забрать с льдины. Надо лишь дать команду экипажу вертолета на станции Барнео – и в течение часа они будут привезены с полюса в тепло и уют. А нам останется лишь прилететь за ними на Барнео.

Но тогда мы не попадем на полюс. Для вашего корреспондента этот шанс может быть один-единственным.

– Матюша, – сообщает Дмитрий, – ты как? У нас нелетная погода. Сидим в Мурманске. Продержитесь еще немного? Спасибо тебе. Мы скоро будем.

Утро. Шпаро-старший набирает номер Матвея. Как у тебя? Продержишься еще? Если б я ведал, сколько!

При подлете к острову Александры выясняется, что облака опять склонились на землю. Ситуация почти критическая. Решение принимает командир экипажа – многоопытный полярный летчик Роман Николаевич Ткач. Он сообщает: "Будем садиться".

Идем в молоке облаков: 600 метров – нет земли, 500 метров – нет земли, 400 метров – нет земли. 300 метров – разворошив в облаках, на секунду показалась льдина на открытой воде – и снова все в молоке. 200 метров, 150… "Вон полоса", – сообщает Ткач. Потолок облаков уходит наверх, а шасси уже касаются снега. Сели. Теперь дозаправка на заставе Новогурское – и дальней, на Барнео.

Но на этот раз погоды нет уже на Барнео, чтоб она сорвалась! Там метель, сильный ветер. Надо ждать, говорит Ткач.

Шпаро-старший набирает номер Матвея. Как у тебя? Продержишься еще? Если б я ведал, сколько! Благодарю! Всем ребятам привет.

Я понял: во что бы то ни стало он хочет дать нам возможность прилететь на полюс. Но я понимаю и иное: там, на полюсе, в морозной ледяной палатке его сын. И я спрашиваю себя, как бы поступил я, если бы это был мой сын: поднял бы вертолет и снял бы его с льдины или просил бы ожидать, пока мы прилетим к нему?

Дмитрий Шпаро и его экспедиция по линии на Северный полюс. Фото: ТАСС

У меня нет правильного ответа, потому что я не полярник, я турист. А они с Матвеем полярники. Они ведают истинную стоимость этой точке. Думаю, что для настоящих полярников она не измеряется ни в долларах, ни в евро, ни в рублях.

Барнео открылся в два часа ночи по Москве. Скоро подымаемся с острова Александры. Перед вылетом Шпаро-отец опять говорит с сыном: "Матюша, мы летим, потерпите. Сейчас уже совершенно немного".

В пять утра садимся на ледяной полосе Барнео. В трехстах метрах от посадочной полосы два вертолета уже крутят лопастями. Скорей, скорей на полюс. Пока кушать погода. На полюсе минус тринадцать, сообщает нам Роман Ткач, можно ходить босиком. А хоть бы и так!

Сквозь двадцать семь минут в иллюминаторе по левому борту показалась маленькая точка: это они. На полюсе. Все, садимся!

Вертолет взметнул облако снега и застыл. Отрыта дверь, сброшена лестница. Жесткий наст. Мы с Дмитрием Шпаро идем туда, где стоят флаги и откуда уже несутся к нам эти ребятишки, дошедшие до полюса и ждавшие нас трое суток в палатке на льдине. Вот и Матвей. Крепкий, бородатый, смеется. Они обнялись с папой. Ни слова. Оба только похлопали друг друга по плечам. Им все понятно.

Теперь надо нам, туристам, полюс показать…

Да, полюс сделался доступен многим, может быть, даже чересчур многим. Но Северный, в отличие от Южного – не твердь, а океан. Льды на нем подвигаются, дрейфуют. Примерно со скоростью пешехода. Что это означает? Это означает, что полюс Кука, полюс Амундсена, полюс Шпаро уже никто и никогда не сможет оскорбить тупоумным туристическим весельем, нетрезвой бранью или брошенным окурком. Они ушли с этой географической точки и дрейфуют где-то на бесконечных ширях Арктики.

Эти именные верхушки земного шара навсегда останутся чистыми и высокими, как дела и мысли тех, кто к ним стремился в разное пора из разных стран и городов.

Душевные поздравления юбиляру от "Российской газеты" и "Родины"!