История парохода «Челюскин» – хрестоматийный образец того, как можно превратить поражение в громкий триумф. На его борту 112 человек во главе с ученым Отто Шмидтом и капитаном Владимиром Ворониным отплыли 2 августа 1933 года из Мурманска во Владивосток, чтобы проложить для страны Северный морской путь. В Чукотском море судно зажали льды, и оно дрейфовало в течение пяти месяцев – а 13 февраля 1934-го очутилось раздавлено и затонуло.
Над членами экспедиции, сошедшими на лед, нависла угроза неминуемой, казалось бы, гибели. В ту эпоху радиосвязь была уже неплохо развита – и население целого СССР жадно приникало к радиоточкам, с замиранием сердца следя за судьбой челюскинцев. Те, не растерявшись, прочертили организованную эвакуацию, создали ледовый лагерь и благополучно продержались на нем в течение двух месяцев суровой полярной зимы, пока их не вывезла на континент советская авиация. Вернувшихся челюскинцев восторженно встретили в Москве. Летчики, которые спасли «Челюскин», стали первыми обладателями звания «Герой Советского Альянса».
Спустя свыше 86 лет над подводной могилой «Челюскина» бросил якорь современный буксир-спасатель «Лазурит» – и трое участников «Разведывательно-водолазной команды», прогремевшей поиском погибших во время войны советских подлодок на Балтике, ушли под воду. Руководитель команды Константин Богданов рассказал газете Взор, как проходило погружение и в каком состоянии сейчас находится знаменитый пароход.
ВЗГЛЯД: Как вы оказались на борту «Челюскина»?
Константин Богданов: Завязалось все с того, что в июне руководитель морской инженерной компании «Фертоинг» Артем Мельников пригласил нашу команду помочь им в качестве подводных исследователей в планирующейся экспедиции на «Челюскин». У нас был уже эксперимент взаимодействия по поиску подводной лодки М-96, и, кроме этого, за минувшие годы «Разведывательно-водолазная команда» накопила хороший эксперимент обследования затонувших исторических объектов.
ВЗГЛЯД: Почему была выбрана именно такая цель экспедиции?
К. Б.: В «Фертоинге» планировали эту экспедицию в течение нескольких лет, так как желали узнать, в каком состоянии находится легендарное судно сейчас, спустя 86 лет после катастрофы, отдать дань первым исследователям Нордового морского пути. Это действительно интересно.
В свое время экспедиция «Челюскина» получила мировой резонанс – и, естественно, позже бывальщины предприняты попытки его отыскать. Хотя сначала, еще в 30-е годы, прорабатывался проект его подъема, но потом про него забыли. Вновь «Челюскин» заметили в 1974 году, а потом, спустя годы – в 2006-м. Но те экспедиции дали обрывочные сведения – хотя надо отдать им должное, учитывая совсем другой уровень развития подводной техники.
Артем Мельников поставил более масштабную задачу. Используя многолучевой эхолот, специалисты «Фертоинга» предварительно сделали 3D-модель парохода с рослым разрешением. А наш маневр состоял в том, чтобы исследовать судно уже посредством видеокамеры. Как отказаться от столь интересной миссии? Мы согласились с огромным одушевлением.
ВЗГЛЯД: А как добирались до места катастрофы? В 1934-м это ведь было одно из самых труднодоступных мест на планете…
К. Б.: Ну, на сегодняшний день логистика тоже очутилась весьма нелегкой. Организация подобных экспедиций под силу только государственным структурам или каким-то крупным организациям. В нашем случае выглядело это так – из Владивостока отправился мощный буксир ФБГУ «Морская спасательная служба» «Лазурит». Он победил три тысячи миль – и бросил якорь у чукотского поселка Ванкарем. Буксир доставил на своем борту барокамеру, запасы необходимого для погружения газа и прочее громоздкое оборудование. Мы, в свою очередность, вылетели на Чукотку с нашим экспедиционным оборудованием – сначала до Анадыря, а затем на вертолете до Ванкарема, а там далее погрузка на буксир и переход к пункту затопления «Челюскина».
Для меня это был совершенно новый опыт экспедиции такого масштаба. Здесь нельзя было что-то позабыть или вовремя не предусмотреть, поскольку потом, на краю земли, взять это, купить, найти просто негде. С другой стороны, доводилось ужимать некоторые «хотелки», так как вес нашего оборудования оказался ограничен грузоподъемностью вертолета. Поэтому участие в таком проекте – это еще и новоиспеченный полезный опыт для нас.
ВЗГЛЯД: Какое впечатление произвела на вас Чукотка?
К. Б.: Просто ошеломительное! Из Анадыря мы вылетели вертолетом в Ванкарем: захватывающий полет над чукотскими долинами, реками и сопками взял три часа. Этот поселок – символичное место, ведь именно туда сначала доставили спасенных самолетами челюскинцев. В знак благодарности они организовали там за собственный счет школу для местного населения – и она до сих пор работает! На стене здания висит мемориальная табличка…
Вообще Чукотка – это для нас, привыкших к Балтике и ее побережью, очутился совершенно другой мир. Другая природа, другое море… Мы видели плывущих китов, высаживались на остров Колючин, где наблюдали моржовые лежки и огромные птичьи базары. Там же, на Чукотке, мы познакомились с совершенно потрясающими людьми.
Вообще я бы сказал, что этот край имеет вящую перспективу с точки зрения туризма. На островах, на побережье много построек, оставшихся от бывших полярных станций, военных объектов – ведь ранее освоение Арктики проводилось куда более интенсивно, чем сейчас.
ВЗГЛЯД: Как началось собственно исследование места катастрофы «Челюскина»?
К. Б.: В Ванкареме, дождавшись подходящей погоды, экспедиционная команда, в какую вошли не только ее руководитель и подводная группа, но и историк, съемочная группа Первого канала, представитель музея Мирового океана, а также владыка Иаков, епископ Нарьян-Марский и Мезенский, загрузились на борт «Лазурита». Мы шли до необходимого места где-то в течение 12 часов. Поскольку это был август, море в том районе оказалось свободным от льдов. Мы выполнили первичную рекогносцировку с помощью эхолота и сделали несколько погружений.
Ледокольный пароход лежит на небольшой глубине – примерно 50 метров. В день погружения была неплохая солнечная погода, хотя и небольшая волна – и первые 20 метров мы преодолевали в абсолютно прозрачной воде. Температура возле пяти градусов по Цельсию, привычная нам по Балтике. Видимость шикарная!
Но радость оказалась преждевременной – потому что глубже началась плотная полоса какой-то кофейной взвеси, и дальше нам пришлось двигаться уже практически наощупь. Медленно и осторожно мы приблизились к кораблю.
ВЗГЛЯД: И каким же предстал перед вами знаменитый «Челюскин»?
К. Б.: Вначале мы оказались примерно в районе ходового мостика. Выяснилось, что пароход сильно оброс морской растительностью, покрылся донными отложениями. Изредка нам попадались и представители живности – крабы. Видимость утилитарны повсюду не далее 40 сантиметров, в лучшем случае – до метра. И вот тут-то наша осветительная аппаратура оказалась крайне малоэффективной.
Ориентироваться нам помогало то, что предварительно мы детально ознакомились с 3D-моделью. Конструкции мостика с правой сторонки «сложились» – или от контакта со льдом, когда судно тонуло, или уже потом, когда оно лежало на дне. Мы увидели «навал» конструкций, смятые стоически леерного ограждения. Передвижение по корпусу началось после того, как мы привязали катушку, дабы никто не потерялся. Я шел впереди, разматывая шнур, а вслед за мною уже двигалась съемочная группа – оператор и осветитель. Работать в такой мути и среди нагромождений проржавевшего металла было весьма непросто.
Взор: Как выглядит корабль в целом? Насколько хорошо он сохранился?
К. Б.: «Челюскин» до сих пор в неплохом состоянии, металл прочный. Из-за обрастания сложно, разумеется, сразу понять, где именно ты находишься и какие перед тобой механизмы. Объект исключительно интересный, но сложный для изучения. Течение легкое, но вот с видимостью – беда…
У нас было два погружения по полтора часа, и это пора мы постарались использовать по максимуму – чтобы сделать как можно более длительную «картинку». В принципе, даже 3D-модель дает полотно борта с характерными вырезами и изгибами. Какой-то массивный элемент конструкции упал и лежит, выдаваясь за борт – очевидно, мачта.
То, что мы сделали, – это лишь предварительная рекогносцировка. Возможно, стоило бы подумать об организации многодневной комплексной экспедиции с детальным обследованием судна.
ВЗГЛЯД: Какое значение, как вы размышляете, сегодня имеют такие исследования?
К. Б.: Это же наша история! Лично для меня данная экспедиция оказалась чрезмерно важной – как-никак, прикосновение к легенде, к истории исследования Северного морского пути, играющего столь важную роль для нашего страны. Общаясь с разными людьми, я с неприятным чувством обнаружил, что зачастую представители наших нынешних молодых поколений ничего про «Челюскин» не ведают, никогда не слышали об этой легендарной экспедиции.
Вообще героическая история освоения Севморпути для нынешних молодых – во многом белоснежная страница. Сейчас этот путь приобретает для России все большее экономическое значение – и благодаря «Фертоингу» удалось еще раз напомнить молодежи о людях, какие завоевывали для государства великую судовую дорогу. Об этом нужно писать книги, снимать художественные фильмы – и, разумеется, заниматься подводными изысканиями. Северные полярные моря хранят в своих водах много ценнейших реликвий славного прошлого…