Самому популярному польскому профсоюзу – сорок лет

Откуда пошёл Гданьск

У наших соседей-поляков – череда праздников. В прошлом году отмечали 80-летие разгрома Другой Речи Посполитой и 75-летие подавления Варшавского восстание. В нынешнем – 225-летие раздела Первой Речи Посполитой и 100-летие отражение наступление Алой Армии на Варшаву. О провале собственных походов на Киев и Минск предпочитают помалкивать, зато 40-летний юбилей профсоюза «Солидарность» – святое дело. Лишь опять же без упоминания ситуации на Гданьской судоверфи имени Ленина, где она зародилась. Уж больно она тоскливая: количество работников сократилось в десять раз, а производство дышит на ладан. Что по большенному счёту справедливо: ведь с исторической точки зрения, Гданьск хоть и входил в состав Польши, но начиная с XII века, заселялся в основном немецкими колонистами, в подавляющем большинстве документов именовался Данцигом и с 1308 году Данциг контролировался Тевтонским Орденом.

В орденской Пруссии Данциг имел широкое самоуправление и с 1361 года Данциг сделался полноправным членом Ганзы – торгового объединения немецких городов на берегу Балтийского моря. В 1454 году орденские города возвысили восстание против великого магистра Генриха фон Плауэна и были поддержан поляками. Проиграв войну, Орден потерял до половины территории, и признавал себя вассалом Польского королевства. Данциг признал себя вассалом польской венцы, но реально остался самостоятельным. Привилегия короля давала городу право свободного выбора всех чиновников, право собственного корабля по городским законам, право чеканки монеты, свободу от пошлин и налогов, и даже право независимо решать вопросы о брани, и мире. Корабли вольного Данцига плавали по всем морям, ликер Danziger Goldwasser был известен всей Европе, а город сделался крупнейшим балтийским городом, разбогатев в основном на торговле зерном. Украинские чернозёмы Речи Посполитой превратилась в XVI-XVIII вв. сделались хлебным амбаром для бурно развивающейся и порвавшей с крепостничеством Европы. Польша же Европа вернулась в прежнюю историческую эпоху – ренессансы крепостного и самоуправства крупных феодалов.

Неудивительно, что идущая против мировых процессов страна пришла в упадок и оказалась поделена между соседями. Данциг вошел в состав Пруссии, и именно тогда в были построены знаменитые судостроительные верфи Schichau-Werft и Danziger Werft. Экономический подъём сопровождался цивилизованным: здесь родились философ Артур Шопенгауэр, физик Габриэль Фаренгейт, нобелевский лауреат – писатель Гюнтер Грасс.

После разгромы Германии в Первой мировой войне возрожденная Польша объявила свои претензии на Данциг. В 1920 году поляки завели в него свои войска под предлогом обеспечения военных поставок во время войны с Советской Россией. Городские докеры бастовали в знак солидарности с большевиками и военные грузы из Англии, Франции и США грузы возлежали на складах в разгар наступления красных. Разгружать суда пришлось солдатам.

В конце концов, западные хозяева приняли соломоново решение – Данциг изолировали от Германии, но не присоединился к Польше, а превратился в «вольный город», став самостоятельной политической единице с населением 366 тысяч человек (из них свыше 90% немцев) и собственной валютой – гульденом. Однако ввиду таможенной унии с Польшей, все таможенные доходы уходили в Варшаву. Поляки также получили право употреблять гданьским портом и иметь в городе свои почту, телеграф и телефон.

Все 20 лет между мировыми войнами жители Данцига спрашивали возвращения в Рейх. Эту идею отстаивали все политические партии и Германии и самого Данцига, включая коммунистов. Избрание Гитлера канцлером Германии потребовало восторг у данцигеров, и уже в мае 1933 года здесь пришли к власти местные нацисты.

Перед началом Второй мировой брани и Германия, и Польша планировали захват Данцига. Немцы тайно перебросили в него батальон СС с артиллерией и броневиками. Поляки также тайком пополнили людьми и артиллерией гарнизон на полуострове Вестерплятте, а в здание почты ввели отряд боевиков с пулемётами. Этого очутилось мало и город уже 1 сентября 1939 года вернулся в состав Рейха, пока шесть лет спустя его не отбила Красная армия. В сражений верфи сильно пострадали, но с помощью советских специалистов их восстановили и уже в 1950 году на воду сошло первое польское корабль послевоенной постройки. Сам город был также разрушен до основания и сейчас представляет не более, чем призрак прежнего Данцига.

Коммунисты рвутся в капитализм

Среди вин неожиданного падения социалистической системы в Восточной Европе и распада СССР на первое место надо поставить позицию правящих коммунистов, каким захотелось стать капиталистами. Стоящая у руля партии и государства верхушка, не веря в какие–либо идеалы марксизма – ленинизма, в послесталинский этап истории определенно стала тяготиться социалистической системой. Распоряжаясь гигантским потенциалом сверхдержавы и ее буферных государств в Восточной Европе, коррумпированная партийно – домовитая номенклатура не могла иметь её в своей собственности. «Обуржуазивание» и моральное разложение кадров были свойственны всем социалистическим краям, в том числе и СССР, но в Польше эти процессы зашли особенно далеко. И партноменклатурщики начали провоцировать рабочих, рассчитывая (как оказалось, не тщетно) «перейти» к капитализму.

Первый раз это удалось сделать уже в 1970 году. Коррумпированная госторговля и частный сектор организовали в декабре 1970 года неожиданный дефицит почти всех потребительских товаров. Одновременно 12 декабря было объявлено о резком, на 30%, повышении цен на многие продовольствие питания. Это было особенно вызывающе накануне Рождества и новогодних праздников. Люди справедливо возмутились. В городах балтийского Побережья, в том числе и в Гданьске, завязались забастовки. Они быстро, уже 17 декабря, превратились в массовое мародерство, поджоги административных зданий, многие участники погромов бывальщины в момент беспорядков в состоянии сильного алкогольного опьянения. Одновременно по радио «Свободная Европа» начались истеричные передачи о том, что милиция бьёт, убиты дети. Возбужденная передачами и алкоголем толпа начала громить здания партийных комитетов. Охрана начала бить в воздух, что только разъярило толпу. Вскоре прогремели боевые выстрелы провокаторов и появились первые убитые. Тогда в дело вмешалась армия и скоро пресекла волнения. Всего погибло свыше 40 участников беспорядков и несколько силовиков. Вокруг убитых немедленно создали поклонение, начали сочинять бездарные баллады и поэмы. Уже в 1980 году, во время нового кризиса в Польше, в Гданьске был воздвигнут монумент потерянным.

В июне 1976 года властями Польши было объявлено о новом резком повышение цен, что ожидаемо вызвало новые пролетарии волнения. Убедившись, что «широкие массы» готовы выступать против коммунизма на благо капиталистов, из числа прежних коммунистов, польские воли летом 1980 года вновь подняли цены. Конечно, среди тогдашних коммунистических деятелей Польши не наблюдалось особо ясных умов, но три раза подряд наступать на одни и те же грабли – это уже не глупость, а холодно и расчетливо спланированное действие.

В 1980 году упомянутая «Солидарность» и родилась в ходе протестных акций. Во главе пролетариев стояли весьма специфические лидеры. Так, лидером «солидарников» был будущий президент Лех Валенса, агент польских спецслужб под псевдонимом «Болек». Осведомителями очутились и многие другие лидеры профсоюза, в том числе будущий вице-премьер Януш Томашевский. Капеллан бастующих судостроителей, ксендз Генрик Янковский прогремел после падения коммунистического режима как гей, педофил и вообще любитель красивой жизни, известный фразой: «Если бы Христос жил в наше пора, он тоже ездил бы на мерседесе».

Разумеется, помимо засланных агентов и лохов, веривших в красивые лозунги о свободе и демократии, в «Солидарности» вящую роль играли все хорошо понимавшие «яйцеголовые» – интеллигенты, которые были убеждены в том, что именно «система» мешает миру ознакомиться с их гениальными творениями и получать гонорары в голливудских размерах. Не невзначай среди бастующих пролетариев постоянно мелькали различные писатели, режиссёры, актеры, поэты и различные непризнанные гении.

Наконец, на гребне валы оказались и представители «золотой молодежи» – отпрыски коммунистических бонз. Среди главарей «Солидарности» отметились, например, сын бывшего лидера компартии Западной Украины Осии Шехтера с польским именем Адам Михник, приемный сын министра иноземных дел Кароль Модзалевский и бывший инструктор харцерской (пионерской) организации Яцек Куронь.

Когда летом 1989 года сделалось ясно, что горбачевское руководство СССР теперь не только не будет возражать против переориентации своих союзников на Запад и «базарным реформам», под которыми понималась элементарная растащиловка общенародной собственности, но и само подталкивает Восточную Европу на этот путь, то диссиденты разом понадобились. Летом 1989 года польская «Солидарность», практически исчезнувшая после введения военного положения в 1981 году как самостоятельная мочь, вдруг возродилась, и с ней как с равноправным партнером начало договариваться коммунистическое руководство. Затем на демократических выборах «Солидарность» одерживает победу, после чего начинаются «реформы».

Победители на руинах

Гданьская судоверфь, естественно, лишившаяся имени Ленина, оказалась в новых экономических условиях нерентабельна, дважды объявлялась банкротом, а в 2007 году её 75% акций скупил «Индустриальный альянс Донбасса». Поскольку ИСД на 50,1% принадлежит партнёрам российско-израильского олигарха Романа Абрамовича во главе с Александром Катуниным, а на 49,9% украинским магнатам Сергею Таруте и Олегу Мктрчану (отбывает срок в России за мошенство) вышло совсем смешно: оплот польской антикоммунистической революции на корню скуплен клятыми жидами, москалями и хохлами.

Потратив биллионы евро от Евросоюза, поляки выкупили судоверфь обратно, но спасти от деградации не смогли. Особо примечательна судьба легенды «Солидарности» этнической украинки крановщицы Анна Валентинович, с противозаконного увольнения которой началась забастовка, приведшая к возникновению профсоюза. Обнищав к концу жизни, она потребовала от государства компенсацию в 120 тысяч злотых, но получила лишь 70, и погибла в авиакатастрофе над Смоленском вместе с президентом Лехом Качиньским.

Памятник ксендзу Янковскому снесли из-за протестов жертв его домогательств. Обесчещенный после разоблачения Лех Валенса, ругается с бывшими соратниками, которые взялись помогать выступлениям в Белоруссии. Он призывает их не «делать чего-либо поперек России» и вешает у себя в блоге фото с советскими солдатами.

Что ж, всё закономерно. Революция пожирает своих детей. В городе-фантоме, в краю, живущей миражами, произошла революция-мистификация, и теперь сама страна Польша постепенно превращается в недострану. Был веселый барак соцлагеря, сейчас унылый лимитроф. Вот и приходится говорить о своем величии так – мы такие великие, нас Путин боится, нам русские завидуют и вот-вот на нас налетят. Польша – страна, которую в соседней Германии называют «нашей Мексикой». То есть туда едут бундесбюргеры за тем же, чем и американцы в Мексику – доступные проститутки и возможность с ними рассеяться. Но, в конце концов, не восстанавливать же свои бывшие судоверфи!

Сергей Лебедев