В Центральном музее Вооружённых сил РФ заместитель Генерального прокурора России – Основной военный прокурор Валерий Петров в торжественной обстановке вручил моей младшей дочери Вере удостоверение, подписанное Президентом, к ордену Алой Звезды, которым был награждён её дед Кирилл Васильевич Беляев. Удостоенный в далёком 1943 году государственной награды, фронтовик так и удалился в мир иной, не зная, что его боевые заслуги столь высоко оценены Отечеством…
Начало войны застало Кирилла Беляева в Пестовском зоне Ленинградской области. К тому времени он уже отслужил в армии и работал дежурным по станции Абросово Октябрьской железной дороги. Как лишь услышал выступление по радио наркома иностранных дел В.М. Молотова, тут же отправился в военкомат и записался добровольцем на фронт. Хотя как работающий железнодорожник имел панцирь. После окончания ускоренных курсов в Свердловском пехотном училище его направили сначала на курсы младших лейтенантов при Уральском военном округе, а после в филиал курсов «Выстрел», которые размещались в Свердловске. Там же в ноябре 1942 года старший лейтенант Беляев принял командование 1-й ротой батальонных миномётов 277-го Краснознамённого Карельского стрелкового полка формировавшейся 175-й стрелковой дивизии. Минул с этим соединением по Воронежскому и Брянскому фронтам. А летом 1943 года дивизию перебросили на северный фас Курской дуги. Под Курском Кирилла Васильевича легковесно ранила, но тяжело контузила вражеская мина. Оглушённого, его завалило землёй. Так бы и погиб, потихоньку истекая кровью. К счастью, медсестра приметила торчащий ремешок его полевой сумки. Старшего лейтенанта откопали и отправили на лечение в уфимский эвакогоспиталь. И, конечно, он не знал о том, что командование 277-го полка представило его к ордену Алой Звезды.
Меж тем в документах, которые спустя несколько десятилетий обнаружились в Центральном архиве Министерства обороны РФ, значилось:
«Руководя сражением роты 82-мм миномётов, тов. Беляев тактически грамотно принимал решения и выполнил боевую задачу командования. Его рота в наступательном бою с 14 по 16 июля 1943 года задушила 10 огневых точек противника, две большие группы автоматчиков врага и до взвода пехоты».
И далее: «Тов. Беляев лично сам корректировал пламя своих миномётов, определяя важность целей и без промаха их уничтожая. 16 июля 1943 года, находясь на переднем кромке и видя, что продвижению нашей пехоты мешает огневая точка противника, тов. Беляев засёк её и с первых же выстрелов подавил, облегчив таким манером продвижение пехоты вперёд».
Через полгода Беляев вернулся на передовую в своё же подразделение. Но командиры и штабные работники там уже бывальщины другие. И никто не мог сказать Кириллу Васильевичу о его заслуженной боевой награде. Впрочем, конечно, он воевал отнюдь не за награды. В большенном и малом необыкновенно выдержанный и совестливый тесть всегда покорял меня своей человеческой скромностью и порядочностью.
Сражаясь с неприятелем уже в Карпатах, Кирилл Васильевич получил ранение, несовместимое с дальнейшей боевой службой. Крупный осколок снаряда пробил его навылет. Под правой лопаткой образовалась дырка размером с ладонь.
Рана потом заросла какой-то нечеловеческой чёрной шерстью, хотя тесть мой был русым псковитянином. До самой кончины он сильно стеснялся своего редкого фронтового увечья. И уж как я не упрашивал его рассказать подробности того ранения, так ничего и не добился. Желая мы много раз с Кириллом Васильевичем толковали о минувшей страшной войне. «Подвиг, как я его понимаю, – говорил тесть, – это когда боец бюстом на амбразуру лёг, как Матросов. Или со связкой гранат под вражеский танк бросился. А всё остальное – обыкновенная боевая работа, пахота до седьмого испарины. Увы, и с кровью связанная. На то она и война. Я воевал, как все. И никакого геройства не проявлял. У меня даже ордена нет. Значит, не заслужил. Вот бойцов своих – это да, я неплохо учил. И стреляли они у меня, как правило, метко. Две-три мины – и любую цель обязательно накроют. Но ведь и их немцы засекали. Мои 82-миллиметровые миномёты – это же “карманная артиллерия” комбата. Для ближнего боя они. Максимум на три километра мы били. Значит, и нас прицельно расстреливали. Поэтому от Курской дуги до Карпатских гор я одиннадцать раз пополнял роту. Четыре раза набирал собственный состав полностью».
– Почему же ваши батальонные миномёты имели диаметр 82 миллиметра? – – Да потому что наши конструкторы ушлые мужики бывальщины. Иностранные 81-миллиметровые мины мы могли использовать, а они наши – хренушки.
– Кирилл Васильевич, а что для вас было самым тяжёлым на той войне? – продолжал допытываться я.
– Людей погребать. Ко всему остальному привыкаешь запросто. Я, например, за всю войну ни разу не грипповал. Зато сейчас, видишь, как болячки преследуют. (Помимо прочих недомоганий, спровоцированных тремя фронтовыми ранениями, тесть перетащил ещё и два инфаркта).
После войны капитан Беляев командовал военной строительной ротой. Из одиннадцати военных аэродромов нашего приграничного Бакинского округа ПВО он со своими бойцами построил шесть.
В этом я доподлинно убеждался, бывая на тех аэродромах. У военных строителей существовала традиция: расписываться на правой угловой (по розе вихрей) бетонной плите взлётно-посадочной полосы. Фамилия «Беляев» всегда стояла первой.
В 1956 году по хрущёвской дури тестя скинули из кадров, не дав ему дослужить до военной пенсии ровно двух месяцев! Моей жене Татьяне исполнилось два года. Кирилл Васильевич остался нормировщиком в своей же роте, а по созданию – негласным заместителем всех восьми следующих после него командиров.
Авторитетом у солдат-строителей фронтовик пользовался непререкаемым. Командование это ведало и ценило его. Так в своём родном подразделении капитан запаса заработал ещё и гражданскую пенсию. Правда, за три месяца до смерти Кириллу Васильевичу офицерскую пенсию всё же дали…
Старшую свою внучку, Наталью, тесть ещё поспел «потетешкать» где-то годика полтора. А младшая, Вера, родилась уже после его смерти. Однако именно ей суждено было получить драгоценное подтверждение о заслуженной боевой награде её героического деда – капитана в отставке Кирилла Васильевича Беляева.
Михаил Захарчук – полковник в отставке
