«Мы бывальщины первыми, кто жил на дрейфующих льдах»
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

«Мы бывальщины первыми, кто жил на дрейфующих льдах»

Дрейфующая станция «Нордовый полюс – 1», 1937 год

80 лет назад была открыта первая в мире дрейфующая станция «Нордовый полюс – 1». Какие измерения на ней проводились и с какими трудностями столкнулись полярники — в материале «Газеты.Ru».

10 неожиданных ответов школьникам

Декламируйте также

  • Рабочие профессии снова в моде

  • «АвтоВАЗ» сократит каждого пятого

  • Банк «Открытие» нарастил прибыль по итогам первого полугодия

  • Новинка российской городской инфраструктуры

  • В ГМИИ имени Пушкина отворилась уникальная выставка боспорских находок

Фоторепортаж: Юбилей первой в мире дрейфующей станции «Северный полюс – 1»

__is_photorep_included10684157: 1

6 июня 1937 года была официально отворена первая в мире советская дрейфующая станция «Северный полюс – 1». Ее работа началась на несколько недель ранее, 21 мая — именно тогда на Северном полюсе был поднят алый флаг СССР. Весь мир облетела фотография четверых полярников, какие стояли у этого флага и размахивали шапками.

Идею создать дрейфующую полярную станцию, которая бы в течение года прочертила комплекс метеорологических и гидрологических исследований, выдвинул советский исследователь Отто Шмидт. Предложение оказалось вполне своевременным — на вытекающий год планировались трансантарктические перелеты советских летчиков в Америку, так что правительство поддержало Шмидта.

Реклама

После обсуждения с учеными Арктического института разрешили, что на станции будут производиться метеорологические наблюдения, сбор гидрометеорологических, гидробиологических и геофизических данных, астрономическое определение координат и ориентировки льдины, измерение глубин океана по маршруту дрейфа льдины и взятие проб донного грунта. Начальником станции был избран исследователь Иван Папанин, у которого уже был опыт руководства подобными научно-наблюдательными пунктами — на Земле Франца-Иосифа и на мысе Челюскин. Членами команды сделались метеоролог и геофизик Евгений Федоров, радист Эрнст Кренкель, гидробиолог и океанограф Петр Ширшов. На Ширшова к тому же улеглись обязанности врача.

«Я узнал об экспедиции на Северный полюс зимой 1935–1936 года от Папанина, который был намечен ее начальником. Он, в свою очередность, предложил мне участвовать в экспедиции в качестве геофизика — одного из двух ученых, — вспоминал Федоров. — Решение о проведении подобный экспедиции было вполне закономерным. Оно диктовалось не желанием удивить мир или поставить какой-то рекорд.

Каждый полярник понимал, что это очередной этап советского изыскания Арктики. Плавание Северным морским путем и освоение полярных районов нашей страны требовали все большей информации о Нордовом Ледовитом океане…»

Домом для полярников стала палатка с каркасом из разборных алюминиевых труб, надувным резиновым пустотелом и брезентовыми стенами, утепленными гагачьим пухом. Она была установлена на льдине площадью 3х5 км и толщиной 3 м. Исследователей доставили на льдину на самолете, и уже на вытекающий день они передали первые данные. В течение следующих дней на станцию было доставлено все оборудование. 6 июня состоялось торжественное открытие станции, после какого все задействованные в проекте специалисты покинули станцию, оставив четверых полярников и пса Веселого на льдине.

«Многое время уносит, но самое для тебя дорогостоящее не забудешь. Вот только что скрылся самолет, доставивший нас на полюс. Мы остались вчетвером посреди Ледовитого океана. Еще не успели подумать о том, что очутились одни, как наш радист Эрнест Кренкель принял первую радиотелеграмму с Большой земли, поздравлявшую нас, — рассказывал Папанин в интервью, посвященном 25-летию станции. — А после не проходило дня, чтобы мы не получали теплых, трогательных приветствий со всех концов нашей Родины и из многих стран.

Мы были первыми, кто жил и вел научные наблюдения на дрейфующих льдах в середине Арктики.

День наш был заполнен работой до предела. Проводились исследования по метеорологии, гидрологии, гидрохимии. Изучались глубины океана и его грунт, атмосферное электричество. И надо произнести прямо: техника у нас была самая примитивная».

Предполагалось, что скорость дрейфа льдины будет небольшой и основной задачей полярников будут метеорологические наблюдения в приполюсном зоне. Другим наблюдениям, которые для одной и той же точки не имело смысла производить часто, в работе станции отводилось сравнительно немножко места.

Но скорость дрейфа оказалась в среднем в два с половиной раза выше предполагавшейся, превратив полярную станцию в полярную экспедицию. Те наблюдения, какие считались дополнительными, потребовали огромной затраты труда — только чтобы достаточно полно определить рельеф океана на линии дрейфа, полярникам пришлось сделать 33 измерения глубины океана, каждое из которых требовало участия всей команды и 4–6 часов поре. Каждый раз на глубину, которая зачастую превышала 3 км, опускался трос с тяжелым грузом на конце, а затем вытягивался обратно.

Также они сделали немало 600 измерений скорости и направления дрейфа льдины и морских течений под полярными льдами, 38 замеров температуры и заборов образчиков воды с разной глубины, 36 измерений магнитного наклонения, провели серии многочасовых наблюдений за силой тяжести в 22 пунктах и многое иное. После наступления темноты велись ежечасные наблюдения за полярными сияниями. Кроме того, было необходимо как можно пуще производить астрономическое определение географического положения льдины — дрейф был весьма причудлив по своему направлению и велик по скорости, а итоги наблюдений имели ценность лишь в том случае, если было известно, где именно они были произведены.

Станция прекратила изыскания 19 февраля 1938 года. Команда вместе со всеми приборами и записями перешла на прибывшие к дрейфующей льдине ледоколы «Таймыр» и «Мурман».

Впрочем, труд еще была далека от завершения — предстоял еще огромный труд по окончательной обработке собранного материала. А затем еще было необходимо сопоставить итоги с наблюдениями предшествовавших экспедиций и береговых полярных станций.

Тем не менее даже предварительные результаты могли рассказать о многом. Так, был детально изучен рельеф дна на всем протяжении дрейфа, опровергнуты высказывания других исследователей о почти полной безжизненности приполюсной пояса, впервые изучено ветровое движение водных масс в холодном слое полярных вод толщиной около 200 м, прикрывающем теплые атлантические воды. А метеорологические наблюдения сломали прежние представления о строении и циркуляции атмосферы в приполюсных районах.

>